Читать книгу - "Затишье перед бурей - Александр Михайловский"

Видимо, кто-то в военном министерстве вспомнил о моих дипломатических миссиях в Персию и в Афганистан. Персией занялся Михаил Скобелев, а Афганистан, похоже, станет моей головной болью. Тем более что англичане в 1876 году заняли княжество Читрал, граничащее с Афганистаном с востока, и тем самым открыли себе дорогу в Бадахшан.

О том, что грядет новая война Британии с Афганистаном, мне сообщил канцлер Югороссии Александр Васильевич Тамбовцев, когда я по служебным делам приехал в Константинополь, и там случайно повстречал главу югоросской дипломатии. Позднее, однако, я понял, что у господина Тамбовцева не бывает случайных встреч.

– Николай Григорьевич, – сказал мне тогда он, – британцы, похоже, желают снова испытать свою судьбу и еще раз влезть в Афганистан. Вы знаете эту страну и согласитесь со мной, что в эту страну легко войти, а вот выйти оттуда потом совсем непросто. Правящий сейчас эмир Афганистана Шер-Али не желает стать послушной марионеткой Англии и готов с оружием в руках защищать независимость своей страны. Но одному ему с британцами не справиться. Поэтому эмир еще в сентябре 1876 года предложил Туркестанскому генерал-губернатору фон Кауфману установить дружественные отношения с Российской империей. При этом не исключалась возможность заключения договора об оказании военной помощи. Правда, тогдашний глава российской дипломатии канцлер князь Горчаков был категорически против каких-либо дружеских союзов с эмиром Афганистана.

– Но теперь князь Горчаков ушел в отставку, – сказал Александр Васильевич, – и у руля российской дипломатии стоит граф Николай Павлович Игнатьев. И его мнение по этому поводу совершенно другое. Он помнит о вашей дипломатической миссии в Кабул десятилетней давности. И потому он желает снова направить вас туда.

Канцлер Тамбовцев как в воду смотрел. На другой день мне передали телеграмму, подписанную государем, в которой мне предписывалось со всем поспешанием выехать в Туркестан, где в Ташкенте меня будут ждать более подробные инструкции.

И вот я снова в тех местах, откуда я отправился на войну. Милейший Константин Петрович встретил меня как родного. Он был несказанно рад, что я вернулся в Ташкент целым и невредимым.

После неизбежных в таких случаях расспросов и поминания наших общих знакомых, некоторые из которых, увы, уже покинули наш мир, мой гостеприимный хозяин неожиданно стал серьезным и перешел к тому, из-за чего меня направили из Болгарии в Туркестан.

– Николай Григорьевич, – начал он, – в Ташкент тайно прибыло посольство от афганского эмира Шер-Али. Они готовы вести предварительные переговоры о военном союзе между Российской империей и Афганистаном. Если начало переговоров будет успешным, то вам предписывается отправиться с посольством в Кабул, где, при достижении полного согласия с эмиром Шер-Али, подписать союзный договор. Пакет с инструкциями по ведению переговоров и все необходимые для этого документы привез несколько дней назад фельдъегерь из Петербурга.

Я попросил генерала фон Кауфмана дать мне два дня для ознакомления с полученными документами, после чего договориться о моей встрече с Мухаммет-Джан-ханом, одним из военачальников эмира Шер-Али, возглавившим тайное посольство.

Константин Петрович согласился и предоставил мне комнату в своей резиденции, где я без помех мог бы внимательнейшим образом перечитать документы, которые мне прислали из Петербурга.

Скажу честно, они меня весьма удивили. Я не знаю, кто их автор. Могу только отметить, что писал их человек, досконально знавший все закоулки афганской политики, о планах британцев по захвату Афганистана и превращению его в форпост против России. Похоже, что у автора всех этих документов были свои глаза и уши не только во дворце эмира Шер-Али, но и во дворце королевы Виктории.

В документах обращалось особое внимание на ненадежность наследника афганского престола Якуб-хана и предлагалось поближе познакомиться с племянником эмира Абдуррахман-ханом. В свое время он вместе со своим отцом Афзул-ханом поднял мятеж против Шер-Али. Ему даже удалось завоевать Кабул, но после смерти его отца Шер-Али выгнал его из столицы, и Абдуррахман-хан вынужден был бежать из Афганистана. В 1870 году он прибыл в Самарканд и попросил убежища у генерала Александра Константиновича Абрамова, где и проживает по сей день. Он очень доволен русским гостеприимством и клянется, что никогда этого не забудет. При этом неизвестный мне автор документа советовал сделать все, чтобы помирить Шер-Али с племянником.

«Гм, – подумал я, – а этот всезнающий человек прав. Шер-Али стар, часто болеет. Якуб-хан действительно трус и может при сильном нажиме британцев пойти на соглашение с ними. Тогда понадобится человек, который возглавит афганцев и поведет их в бой против англичан. И было бы неплохо, чтобы будущий эмир Афганистана был человеком, который будет благосклонно относиться к России и помнить об оказанной ему помощи».

Мухаммед-Джан-хан, с которым я должен буду завтра встретиться, в полученных мною документах характеризовался как храбрый воин, пользующийся поддержкой вождей многих пуштунских племен.

Кроме всего прочего, в письме, подписанном графом Игнатьевым, мне предлагалось, в случае успеха переговоров в Кабуле, заключить с эмиром Шер-Али тайное соглашение о том, что в случае начала войны с англичанами Афганистану будет оказана помощь деньгами, оружием и военными советниками. Причем, как писал граф, советники будут из числа тех, кто разгромил Османскую империю и заставляет ныне трепетать Британию.

«Да, – подумал я, – как я вижу, Петербург начал с англичанами большую и рискованную игру. Но козырей у нас на руках много, и похоже, что джентльменов ждет еще один оглушительный проигрыш…»