Читать книгу - "Архитектор Душ II - Александр Вольт"

сидели две дамы средних лет, видимо, подруги жены Вяземского, приехавшие, судя по их жадным до сплетен взглядам, исключительно поглазеть на экзотику.

Нас усадили за стол. Разносчики тут же наполнили наши бокалы терпким красным вином и предложили закуски. На серебряных блюдах была разложена дичь, паштеты, свежий хлеб и сыры.

Атмосфера была расслабленной и светской. Мужчины негромко обсуждали последние имперские указы и колебания цен на зерно. Дамы, сбившись в свою группу, перемывали косточки какой-то общей знакомой, которая имела неосторожность появиться на последнем приеме в прошлогоднем платье.

— Слышал, Виктор, у вас в службе кадровые перестановки? — лениво протянул Вяземский, обращаясь ко мне. — Говорят, сам Заславский из столицы к вам напрашивался. Интересный случай клинической деградации, не находите? Отказаться от практики в столице ради провинциального морга… Надо будет написать об этом статью.

— Боюсь, Арсений, статья получится с криминальным уклоном, — спокойно ответил я, отрезая кусок паштета. — Господин Заславский оказался человеком с весьма… специфическими увлечениями.

Вяземский удивленно вскинул бровь, но я не стал вдаваться в подробности, оставив его теряться в догадках.

Каммерер, проигнорировав наш обмен любезностями, повернулся к Лидии.

— Как там дела у Морозовых, Лидия? Отец ваш не планирует расширять производство? Сейчас самое время для инвестиций в реальный сектор.

— Боюсь, вам лучше спросить об этом у него напрямую, Андрей Петрович, — холодно ответила Лидия, давая понять, что не собирается обсуждать семейные дела.

В дальнейшем я в основном молчал, слушал и анализировал. Это был их мир, где настоящие дела решались не в кабинетах, а здесь, за бокалом вина, в непринужденной беседе. Девушки, к моему удивлению, держались уверенно. Лидия, попав в свою стихию, поддерживала светский разговор с дамами с безупречной вежливостью, а Алиса, хоть и молчала больше, слушала с неподдельным интересом, впитывая новую для нее информацию.

После обеда Корней повел нас к конюшням. Воздух здесь был пропитан густым запахом сена, кожи и конского пота. На специальной площадке рядом с манежем нас уже ждали сокольничие — двое пожилых, кряжистых мужчин в грубых кожаных фартуках. Их лица, обветренные и покрытые сеткой морщин, были спокойны и сосредоточены. Рядом с ними на специальных подставках-насестах сидели птицы.

Это был целый ритуал. Каждому из нас, мужчин, сокольничий с поклоном вручил тяжелую кожаную перчатку-крагу, доходившую почти до локтя. Кожа была толстой, но на удивление мягкой. Я надел ее на левую руку, почувствовав, как она плотно облегает кисть.

Затем один из сокольничих подошел ко мне. На его перчатке сидел сокол. Мощная, широкая грудь, покрытая пестрыми перьями, острые, черные когти, хищный, загнутый крючком клюв. Птица сидела абсолютно спокойно. Ее голову покрывал маленький кожаный колпачок-клобучок, полностью закрывавший глаза. Она не видела мира, она его слушала и чувствовала.

— Протяните руку ровно, господин, — тихо сказал сокольничий. — Не бойтесь. Он вас чувствует.

Я вытянул руку. Мужчина аккуратно, одним плавным движением пересадил птицу на мою перчатку.

В тот же миг я ощутил ее вес — неожиданно солидный, как будто на руку положили увесистый камень. И тут же почувствовал, как острые когти впились в толстую кожу, сжимая ее с невероятной силой. Это была не агрессия, а инстинктивная хватка хищника, привыкшего держать добычу.

В этот момент я, повинуясь какому-то внутреннему порыву, активировал «зрение». Психея сокола была не похожа ни на что, что я видел ранее. Это не был сложный упорядоченный узор как у человека. Это был яркий, концентрированный сгусток чистой, дикой энергии. В нем не было мыслей, не было рефлексии. Только инстинкт. Голод. Воля к полету и охоте. Я почувствовал не просто животное, а разумного, опасного партнера, живущего по своим, первобытным законам.

Это было… странное ощущение. Никогда прежде мне не доводилось и не думалось даже, что энергия есть и в животных, и что даже у них ее можно считать.

Мы сели на лошадей. К моему облегчению, тело Громова помнило, как держаться в седле. Воспоминания о деревенском детстве из моей прошлой жизни наложились на аристократические уроки верховой езды из этой, и я почувствовал себя на удивление уверенно. Девушки вместе с другими дамами ехали чуть поодаль на спокойных, вышколенных кобылах.

Мы выехали в поле. Широкий, пожелтевший луг, окаймленный темной полосой далекого леса. Егеря в зеленых куртках спустили с поводков гончих, и те, заливаясь лаем, ринулись в высокую траву.

Первого зайца подняли почти сразу. Он выскочил из кустов буквально в двадцати метрах от нас и стрелой понесся по полю.

— Мой! — самодовольно крикнул Вяземский.

Он неуклюже, двумя руками, попытался снять колпачок со своего сокола. Птица недовольно вскрикнула. Наконец колпачок был снят. Вяземский взмахнул рукой, давая команду. Сокол лениво сорвался с перчатки, сделал один вялый круг в воздухе и, словно передумав, вернулся обратно, усевшись на руку опешившего психоаналитика. Заяц тем временем уже скрылся из виду.

По полю пронесся сдержанный, вежливый смех.

Второго зайца подняли для Каммерера. Банкир действовал более уверенно. Его сокол камнем сорвался с руки, пикируя на убегающую добычу. Но заяц в последний момент сделал резкий рывок в сторону. Хищник промахнулся, его когти лишь взрыли землю. Сделав круг почета, сокол вернулся к своему раздосадованному хозяину.

— Кажется, сегодня дичь хитрее охотников, — заметил Корней с усмешкой и повернулся ко мне. — Ну что, Виктор, может, покажем им, как надо? Егерь говорил, что вон за тем перелеском засел особо крупный и хитрый косой.

Мы отъехали от основной группы. Девушки, подчиняясь невидимой связи, последовали за нами. Мы действительно увидели его почти сразу. Огромный, матерый русак. Он не паниковал. Он двигался спокойно, петляя между кустами, используя каждое возможное укрытие.

Я вспомнил все что смотрел ночью. Правильная стойка в седле, спина прямая. Рука с соколом чуть согнута в локте. Свободной рукой я аккуратно, одним движением, снял с головы птицы клобучок.

Сокол встрепенулся. Его темные, хищные глаза на мгновение сфокусировались на мне, а затем устремились вдаль. Он увидел цель.

Я дал ему мгновение, чтобы оценить дистанцию, а затем, подав лошадь чуть вперед, сделал резкий, выверенный взмах рукой.

С пронзительным гортанным криком сокол расправил свои могучие крылья и взмыл в небо.

Началась погоня. Заяц, поняв, что его обнаружили, сорвался с места и понесся к спасительной кромке леса. Сокол, набрав высоту, превратился в темную точку, а затем камнем ринулся вниз.

— Вперед! — крикнул Корней, пришпоривая коня.

Мы понеслись следом. Ветер свистел в ушах, земля летела из-под копыт. Я чувствовал, как напряжены мышцы лошади,