Читать книгу - "Ветер перемен. Книга третья - Александр Заречный"

Берлином, в Вюнсдорфе, в Ставке командующего ГСВГ. Там, на праздник приехал командующий французскими войсками в Западной Германии. Ну и конечно, по давней традиции следовало пустить ему пыль в глаза. Мы также несколько раз колоннами пылили из Ризы до Берлина и обратно. А это было подальше, чем сейчас мы ездили в Дрезден почти в три раза. Точно такая же дрессировка, всё как полагается. Особенно нам понравились красавцы из роты почетного караула. Громадного роста, одетые с иголочки, вымуштрованные до автоматизма, не люди - роботы! Всё это их знаменитое жонглирование карабинами, четкие движения, повороты, довороты, одновременное вздергивание подбородками, казалось что они даже моргают синхронно! Ну, что казалось бы может пойти не так? На всех тренировках - ни одной, ни малейшей ошибки! Приезжает французский генерал, обходит строй красавцев, те, "едят" его глазами, поворачивая чисто выбритые до блеска и задранные в небо подбородки, тот благосклонно им улыбается. Ну, ещё бы - перед ним элита! И вот эта элита начинает свои выкрутасы, которые даже мы, наблюдающие это с трибуны, выучили уже наизусть. И в какой -то момент, после очередного робото-подобного движения шеренги, когда все замерли, как манекены, из рук одного из них, вдруг вываливается карабин и падает на землю! Парню ничего не остаётся делать, как нагнуться, ломая напрочь всю красоту строя и поднять своё оружие, ведь выступление не закончено! Не знаю, что там ему досталось после этого конфуза, но я запомнил это вместе с происшествием в Дрездене. Почему ни там, ни там во время тренировок не было ни одной ошибки, но когда происходило то, ради чего и была эта многочисленная муштра происходили эти вещи? Ну, падение карабина из рук солдатика ещё можно с натяжкой объяснить волнением. Хотя, какое может быть волнение, если рота почетного караула ничем другим не занималась, кроме как отработкой и шлифовкой своих упражнений с утра до вечера каждый день?! Но почему заклинило сцепной механизм у пушки? Она тоже переволновалась? Или это всё -таки небесные наблюдатели потешались?..

Глава 18

В воскресенье, на которое было назначено выступление в церкви, я обедал дома у Габи, в кругу семьи, которую я уже чувствовал почти своей. Тоби давно привык ко мне и при каждом удобном случае пытался затащить меня в свою комнату, чтобы похвалиться очередной моделью и проконсультироваться на предмет нанесения камуфляжной раскраски. Мама и отец вообще относились ко мне как к фактическому мужу Габи и видя мою не до конца преодоленную неловкость, оказывали повышенные знаки внимания. Впрочем, фрау Марта ещё в той реальности меня удивляла своей сердечностью и заботой, а вот Клаус нынешний очень сильно отличался от того, из параллельной реальности.

- Ой, спасибо фрау Марта! - попытался отказаться я от добавки. - Боюсь, я и шевелиться не смогу, не то, что играть! Всё было очень вкусно!

Мы с Габи немного посидели в нашей комнате. Настраивая друг друга на предстоящее выступление. И, по-моему, это получилось!

Примерно за час до начала, мы были уже в церкви. Парни из группы тоже были здесь, неспеша расставляя аппаратуру.

- Привет, ребята! - поздоровалась Габи со всеми. Я обменялся со всеми рукопожатием.

- Это твой Гибсон? - посмотрел восхищенными глазами на футляр Ральф.

- Он самый!

Я щёлкнул запорами кофра и бережно достал золотое чудо.

- Эта гитара играет сама! - провёл я ладонью по струнам. - Главное - ей не мешать!

- Дашь попробовать? - смущённо улыбаясь попросил Ральф.

- Ну, а почему нет? - ответил я. - Сейчас настрою.

- Можете пройти со мной и выбрать себе рясы. - предложил подошедший патер Франц.

Мы толпой прошествовали за ним в помещение, напоминающее гардеробную. Выбор был действительно богатый, а учитывая, что для нас была важна только длина рукавов и самой рясы, уже через пять минут мы с улыбками оглядывали друг друга.

- А мне нравится! - с улыбкой сказала Габи увидев нашу процессию, торжественно выходящую из гардеробной. В длинной рясе мы могли двигаться только таким семенящим шагом, иначе можно было просто наступить на длинные полы этой рясы и растянуться на мраморных плитах собора. Сама Габриэль облачилась в белое одеяние до пола, с лёгким капюшоном. Хотя оно напоминало по стилю то, что было на нас, сшито оно было из какого-то воздушного материала, который красиво облегал точёную фигурку Габи.

- Ты настоящий ангел, солнышко! - не удержался я от восхищённого вздоха. Всё-таки, католики понимают в этом деле! У них что храмы, с богатым, но без аляповатости, украшением внутри, что органная музыка, а тут оказывается ещё и божественные одеяния, в придачу!

Мы вернулись к аппаратуре, настроили инструменты и попробовали сыграть по кусочку из каждой песни. Гибсон в церковной акустике звучал божественно. Ральф с трудом разжал руки и отдал его мне с таким скорбным лицом, что мне прямо стало жаль парня. Хороший инструмент для музыканта цены не имеет и если ты попал с ним в унисон, то расстаться потом - это как потерять свою любовь!

Хор тоже уже собрался в полном составе и каждый его участник распевался по своему. Несколько раз мы с Габи обменивались мимолётными взглядами, словно лаская друг друга глазами. И невольные улыбки одновременно появлялись у обоих. Какое же это волшебное чувство - вот такое полное взаимное проникновение душ!

За полчаса до начала к нам подошёл пастор Франц.

- Если у вас всё готово, то оставьте инструменты и пройдёмте со мной. Обычно храм никогда не закрывается, но сегодня мы заперли двери, чтобы вы подготовились. А теперь пора пускать публику, снаружи уже собрались прихожане.

Мы той же "торжественной" манерой проплыли за пастором. Хор ушёл в противоположную сторону.

Сгруппировавшись в какой -то нише, расположенной сбоку от главного прохода в соборе, мы ждали начала, изредка выглядывая из-за колон в зал. Парни в пол-голоса возбужденно обсуждали предстоящее выступление, всё -таки то, что мы собирались сейчас играть было абсолютно новым для их времени. Помню, что и меня поразило необычное звучание и манера исполнения группы "Эра", когда я впервые её услышал.

Из нашей ниши хорошо было видно, как собор быстро наполняется людьми. Реклама и слух, пущенный в школе, сделали своё дело и среди прихожан было очень много молодёжи. Пастор Франц, встречавший входящих, стоя посреди центрального прохода, растянул губы в ласковой улыбке на всю возможную ширину. Видно, давно не