Читать книгу - "Ветер перемен. Книга третья - Александр Заречный"

был прав. Здание оказалось обыкновенным длинным бараком, заставленным от дверей до самого конца двухъярусными железными кроватями со скрипучими продавленными сетками. На них лежали дремучие матрасы с разводами различной конфигурации, покрытые такими же старыми солдатскими одеялами.

- А бельё где? - вкрадчиво произнёс Василий Иванович Ключный.

- Вася, тебе же сказано было, что это Хилтон военного образца, - ответил Студников. - Зачем глупые вопросы задаешь?

- Так куда нам бегать по нужде? - пытался всё -таки прояснить этот вопрос Крылов. - Пойду спрошу у того прапора.

- Володя, не утруждай себя, - остановил я его, уже взявшегося за ручку двери. - Мне кажется я вижу "удобства".

- Где? - сразу несколько голов повернулись ко мне. В браке царил полумрак и видеть конечно я ничего не мог. Я просто помнил.

- Да вон, в самом конце у стены, посмотрите! - я вытянул руку к дальней стене.

Вася Онопко опередил всех и сразу же на весь барак разнёсся его трехэтажный забористый мат:

- Да едрит-переедрит, мать вашу, через коленку, пять раз!

- Ого! Если даже Васю это поразило, значит что-то невиданное! - в изумлении произнёс Крылов.

- Неужто японский фарфор под наши задницы приготовили? - откликнулся Конюшков .

- А дырку в полу засратую не хочешь? - ответил Вася. - Идите, полюбуйтесь!

Мне смотреть было незачем, а вот остальной народ сгрудился у дальней стены.

- Ну не хрена себе!

- Нет, ну это вообще ни в какие ворота!..

- Оборзели в конец!

- За людей не считают!

- А кто тут "людь", ты что ли? - это конечно Онопко. - Преодолевай молча тяготы и лишения!

- Сам ты лишенец!

- Сань, а ты чего не пошёл посмотреть? - залез обратно наверх Жека.

- А что, было интересно? - усмехнулся я. - Подожди, это ещё не всё и не самое интересное!

- Да кончай! - не поверил Женька. - Куда уж интересней? И откуда ты знаешь?

- Ну, тут не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы сообразить.- слегка погрешил я против правды.

- Чего сообразить -то? - Женька никак не мог понять о чём я.

- Жека, ну вспомни как мы в карауле были этой зимой, кто там в туалете, кроме нас бывал?

- Ты хочешь сказать?.. - у Женьки округлились глаза.

- Ага, - кивнул я. - Только есть маленькое отличие: здесь нет двери в туалет. Мы, по сути, в туалете спать будем.

- Мама дорогая! - почти с ужасом прошептал мой земляк. - Это ты поэтому на второй этаж сразу полез?

Я молча пожал плечами и усмехнулся.

Ночь выдалась "весёлая"... То один сверхсрочник, то другой просыпались ночью от дробного стука крысиных когтей по полу и орали на весь барак. Крысы вначале шугались и быстренько ныряли в дырки в полу, которые и были туалетом. Но потом привыкли и на наши вопли перестали обращать внимание, продолжая бегать по своим крысиным, неотложным делам.

- Перестаньте орать! - сказал в какой -то момент прапорщик. - А то они с перепугу в самое дерьмо плюхнуться, а потом к нам вылезут - вообще полный набор прелестей получим!

Утром, невыспавшиеся, злые сверхсрочники всю дорогу до стадиона на чём свет поносили всё начальство от полковых командиров вплоть до членов Политбюро.

Но больше всех матерился Студников, у которого крысы погрызли ботинки.

- Ну, а чего тебе не нравится? - веселился Вася Онопко. - Смотри, они тебе почти изготовили босоножки! Осталось чуть-чуть доработать, дырку для большого пальца до конца провертеть и летняя обувь готова!

На стадионе нас ждал ещё один сюрприз, хотя конечно рангом значительно меньше: начальство решило перестраховаться и успеть прогнать всю программу до самих торжеств.

- Ну как же они остопи...ли со своим маразмом! - в сердцах плюнул даже всегда выдержанный старшина Слатвинский. - Загоняли уже всех в конец и всё им мало! Ну только мы это всё видели три раза! Все всё знают и выполняют без сучка и задоринки! Ну зачем ещё то!? Ну почему не провести действительно как обычное мероприятие?

Но, выражать своё возмущение мы могли сколько угодно, только это никого не волновало!

Мы заняли привычные места на трибуне и красными глазами уставились на поле, куда снова выехали те же БТРы, с теми же пушками на прицепе и с солдатиками на броне...

Ничего нового, конечно же мы не увидели, всё прошло как и все прошлые разы. Используя паузу перед началом настоящего мероприятия, народ устремился к пивным ларькам и отвёл душу!

А потом приехали высокие гости в фуражках-аэродромах. Правда в то время "аэродромы" те были весьма скромных размеров. Не все видно поняли их "красоту"!

Началось мероприятие с выступления главного генерала, речь которого, конечно же ни один человек на трибуне не слушал. Потом мы сыграли в 60 труб, кларнетов и трамбонов гимн "нерушимого" Союза и потеха, много раз нами виденная, началась!

Но то ли многочисленные проклятия, сказанные от души, дошли до Небес, то ли, там, Наверху решили пошутить по собственной инициативе, но в самый захватывающий момент, когда вновь пришедшие зрители, наблюдавшие всё это действо впервые активно переживали за команды борющиеся на эстафете, произошёл досадный казус. Два, таких знакомых нам БТРа вытащили всё те же пушки и те же пацаны быстренько изготовили их к стрельбе и почти одновременно пальнули в воздух. Теперь нужно быстренько свернуть эти пушки, прицепить их к БТРам и мчаться к своему финишу, чтобы передать эстафету следующим участникам. Одна команда так это и сделала, как делала до этого десятки раз! А вот другая пушка заартачилась и цепляться отказалась наотрез! Сцепной механизм видимо заклинило и все попытки бедных солдатиков уговорить его принять в себя штангу от пушки он нагло игнорировал. Противник их умчался вперёд, передал эстафету, а эти бедолаги продолжали безуспешные мучения. И это случилось прямо перед центральной трибуной, где восседало всё командование Первой гвардейской, самой большой в мире танковой армии и немецкие партийные боссы. Скандал...

А бойцы, промучившись несколько долгих и томительных минут, плюнули и на руках утащили пушку с поля стадиона.

- Вот их бог наказал! - злорадно прошипел Вася Онопко.

А я вспомнил другой подобный случай, который должен будет произойти в следующем году. Во всяком случае в прошлой моей жизни он произошёл опять в мае, только под