Читать книгу - "Предатель в красном - Эш Хейсс"

отношения живых, и такой «след» сразу дал понять: они стали близки. Потому Сейджо осознал еще одну тягость своего положения: он осквернил любимую своего друга.

«Наверное, он мне этого не простит? Не знаю. Но нужно решить, что делать с телом сейчас».

Бросив взгляд на Элен, Сейджо осознал, что не может оставить тело в хранилище, так как там не было кислорода. А если передаст его здешним темным жнецам – появятся вопросы. Единственный оставшийся вариант – запереть элементалия в квартире и сообщить сопровождающему, что новобранец болен. Другого варианта Сейджо не придумал, а времени не оставалось.

Он легонько пнул Элен и не уловил ответной реакции, убедившись, что элементалий точно без сознания, в последний раз напомнил себе:

«Три дня, чтобы решить проблему с якорем огня. Три дня».

Часть 3

Возвращение к истокам

№ 25. «Кайл»

Территория: Кампус

Ловушка

Факт: У Сейджо проблемы с трансом из-за моральной перегрузки, которая возникает как последствие постоянного пребывания жнеца на поверхности среди живых.

Суетливые дни в белом городе сменяли друг друга, но я не мог скрыть яркого ощущения, наполнявшего меня. Тепло. Живое и настоящее.

Меня окружали живые существа. Каждый из них по-своему раскрашивал мою жизнь в разные оттенки, но самый теплый цвет я почувствовал с появлением в городе неугомонного потомка огня.

Те, кто не испытывает эмоций, не способны почувствовать это тепло. Мой друг Сейджо, как никто другой, осознавал простейшую истину, но все равно продолжал думать об ощущениях живительной услады для мертвого сердца.

Если ночнорожденные способны почувствовать хотя бы грамм чувств, испытать эмоции, то в случае со жнецами это исключено. Но Сейджо не сдавался и продолжал упорно следовать мечте: познать чувства, потому уже который год окружал себя живыми.

Вспомнив о друге, я осознал, что не видел его на поверхности уже больше нескольких дней. И это было подозрительно, потому что Сейджо постоянно шатался среди живых.

Куда он пропал?

С Элен мы не виделись четыре дня после того случая с пышками и… похода в обсерваторию.

Тот случай.

Тот случай четыре дня назад…

Я снова задумался, погружаясь в недалекое прошлое.

Элен умудрились обмануть местных мальчишек и отнять бумажный кулек с горячими пышками. «Стычка» случилась на прошлой неделе, на следующий день, как я передал предсмертное письмо Озела.

Тот случай четыре дня назад.

Я впервые «по-настоящему» коснулся пламени.

* * *

Обманом получив заветные сладости у Элен, ребятишки пустились в бега. Дикарка догнала одного из них и отвесила несколько смачных подзатыльников, держа за шиворот и выкрикивая портовые ругательства. Монс… Я никогда не слышал подобных слов. Матерная речь морских наемников звучала просто отвратительно из женских уст, будто кричал не эфилеан белого города, а жирный пьяный бандит.

Но я сделал вид, что ничего не заметил, только выглядывал смотрителей, чтобы те не вмешивались.

Элен влепила негодяю еще несколько затрещин. Пышки уже давно валялись на земле, пока разгневанный элементалий трясла за шиворот испуганного мальчишку.

Он в ответ кричал:

– Красная башка! Мой папа смотритель! Завтра ты будешь сидеть в тюрьме!

Услышав веские угрозы, я вышел из-за угла здания и поймал на себе взгляд мальчика. Детские выкрики в тот же миг оборвались. Мальчик резко вырвался и пустился бежать.

– Это же не портовый мужик, – с ноткой упрека обратился я к дикарке, пока она снова не пустилась в погоню за «негодяем». – Зачем было колотить мальца?

Всю дорогу до корпусов элементалиев воздуха Элен возмущалась на повышенных тонах по поводу мальчишки.

Нет смысла скрывать, что выкрикивающая ругательства дикарка меня в каком-то смысле даже умиляла. Я не чувствовал в Элен реальной угрозы для мальчишки. В ней не было той гнилой ненависти, что сидела внутри большинства горожан белого города. Да, Элен казалась невоспитанной, грубила в ответ, но я знал, что глубоко внутри эфилеан была чиста.

– …А потом он сказал про тюрьму! Ты представляешь, какой поганец? Он обокрал меня и еще вздумал угрожать!

– Тебе страшно? – перебил я, и Элен перестала хмурить брови. – Еще борешься с инстинктом рядом со мной?

– Твои идеи?

– Дай подумать. – Моя рука на автомате коснулась подбородка. – Ты идешь рядом. Это ближе, чем на каменной лавочке в районе корпусов барьеров. Я пару раз задел тебя рукой, а ты даже не заметила, и я решил, что противовидовой инстинкт ослаб.

– Ждешь, что я буду осыпать благодарностями? – Она неловко засмеялась.

– Нет. Но я предлагаю усилить эффект.

– Это как?

Я остановился и твердо выдал свою идею:

– Подойди ко мне. Не со спины, как в прошлый раз в районе барьеров.

Элен потупила взгляд.

– Что, мальца бить хватило смелости, а подойти напрямую к ночнорожденному – слабо, потомок?

Задеть гордость эфилеанов огня – самый простой способ добиться желаемого. И, как результат, яркие глаза Элен вмиг вспыхнули. Она смотрела на меня, как самый азартный игрок Перикулум-ден смотрит на гору золота в ставке. Казалось, даже ее бледные, еле заметные глазу веснушки стали ярко-пламенными, как искры.

– Бросаешь вызов?

– Именно. Так что? Так и будешь сзади подкрадываться и сбоку плестись?

Неуверенно, но Элен оказалась напротив меня.

«Сработало».

– Видишь? Инстинкт ослаб. Я теперь ничего не боюсь!

– Смелое заявление. Тогда обними хищника. – Я прямо-таки увидел, как она остолбенела от такой простой просьбы и замямлила:

– Я уже… ну… делала это, не помнишь, что ли? В районе барьеров.

– Ты тогда дрожала точно осиновый лист, а глаза были ошалелые, как под убойной дозой химии. Думаю, сама не ведала, что творила.

– Ну так сделала же!

– А теперь сделай это уверенно. Прикоснись к хищнику, смотря ему прямо в глаза.

Это звучало так глупо, даже по-детски, если бы мы были людьми. На самом деле это можно было сравнить с тем, как перед тобой стоял бы конченый маньяк с ножом, с ног до головы облитый кровью, просил подойти к нему и, смотря прямо в глаза, пасть в его объятия. Будь я человеком – обделался бы, наверное.

Но белый город не просто заставлял горожан «прикоснуться к хищнику» – это держалось на уровне закона: отказ от противовидового инстинкта, чтобы выжить в городе, где жертвы и хищники отныне равны.

Так что, подталкивая Элен на подобные шаги, я в каком-то роде поступал как благодетель.

– Ничего не боишься? – я намеренно повысил голос. – Тогда, глядя в глаза, прильни к хищнику, что в открытом мире убивает таких, как ты. Потеря инстинктов – закон Кампуса.

И когда атмосфера