Читать книгу - "Человек, который видел антимир - Илья Иосифович Варшавский"

левому борту – строй курсантов в парадной форме, по правую – экипаж, Инесса в подвенечном платье с белой фатой и доктор в строгом черном костюме. А в центре он, правнук капитана парохода «Жулан», главное лицо этого великолепного церемониала.

Но это было только мгновение. Сотни дьяволов, вооруженных раскаленными вилами, принялись терзать капитанское сердце. Инесса! Лишиться этой девочки, когда уже все было продумано и решено! Отдать свою дочь этому прохвосту?! Ну нет! До капитана не раз доходили слухи о земных подвигах эскулапа. Дудки! Как-никак, а капитан Чигин тоже кое-что да значит!

– Вы думаете, – холодно спросил он, – что Инесса?..

– Думаю, что она не будет возражать, – скромно потупился доктор.

Капитан засопел. Дело обстояло хуже, чем он предполагал.

– Девочке еще рано замуж, – сказал он, рассматривая свой волосатый кулак. – Что же касается бракосочетания, то я не вижу никакой возможности. Решительно никакой, – повторил он, открывая кожаную папку и тем самым давая понять, что разговор окончен.

Такие вещи на учебной трассе случаются очень редко.

Заблудившийся в мировом пространстве астероид должен был пересечь траекторию «Альдебарана». Сейчас трудно сказать, почему старенькое решающее устройство космолета трижды повторило все расчеты, прежде чем выдать команду кибернетическому штурману. Важно то, что, когда эта команда была получена, астероид уже находился в угрожающей близости. Катастрофа была предотвращена включением маневрового двигателя правого борта на полную мощность.

Это произошло перед обедом.

Дальше все развивалось по вечным и непреложным законам механики.

Десять технических единиц массы капитанского тела, влекомые заложенной в них инерцией, преодолели расстояние в пять метров и обрушились на хрупкое тело пассажирки, прижатой к переборке.

Прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло, двигатель уже был выключен, и единственным свидетельством случившегося была распростертая на полу фигурка.

– Доктора! – рявкнул капитан, подхватив Инессу на руки. – Доктора!

Еще не успели смолкнуть раскаты капитанского голоса, как в дверях появился врач.

– Жива! – сказал он, сжимая пальцами тоненькое запястье с синими прожилками. – Кажется, ничего страшного, принесите мне из каюты аптечку.

Капитан бегом бросился выполнять распоряжение своего подчиненного.

– Теперь, – сказал доктор, раскрыв ящик с медикаментами, – прошу посторонних выйти.

«Посторонних!» Капитан вздохнул и безропотно закрыл за собой дверь.

Да, капитан Чигин прожил большую и трудную жизнь, но, право, эти десять минут ожидания были самыми тяжелыми за все долгие семьдесят лет.

– Ну что?!

Вид доктора не предвещал ничего хорошего. Расстегнутый воротник, спутанные волосы, на лбу крупные капли пота. Он сел на стул и устало махнул рукой.

– Говорите, что с ней!

– Капитан! – Доктор выпил прямо из горлышка полграфина воды. – Капитан, она не девушка!

– Что?! – Казалось, еще немного, и глаза капитана, покинув предназначенное им природой место, бросятся вперед, чтобы испепелить все на своем пути.

– Ушиб позвоночника, мне пришлось накладывать компресс. Она – самый обыкновенный парень и сукин сын, каких мало! Он мне сам во всем признался. Держал пари с курсантами, что проделает весь рейс в капитанской каюте, ничего не делая. И сестры у него нет, и никакой он не сирота, папаша у него какая-то шишка в Управлении. Ну и дали же мы с вами маху, капитан!!!

Всякий, кто видел бы в этот момент капитана Чигина, понял бы, откуда взялось это меткое прозвище «индюк». За несколько минут щеки капитана попеременно принимали все цвета спектра: от красного до фиолетового, и когда он наконец открыл рот… Впрочем, не стоит повторять все, что произнес капитан Чигин, когда открыл рот. Ведь времена парусного флота давно прошли.

Сашка

– Ошибаться свойственно только человеку, – сказал Конструктор.

– Удивительно свежий афоризм, – усмехнулся Космонавт, – вы бы по-латыни его преподносили. Это как-то больше впечатляет неискушенных слушателей.

– Глупости! – Лицо Конструктора покрылось красными пятнами – верный признак того, что он готов ринуться в бой. – Я вовсе не о том. Просто ошибки появляются всегда там, где отсутствует жесткая программа. То, что мы делаем по велению инстинкта, – всегда точно и безошибочно, потому что нас запрограммировала мать-природа. Ошибки неизбежны, когда на жесткую программу накладывается чувство или разум. Исправно действующая машина с хорошо продуманной программой не знает ошибок.

– Однако я помню случай… – сказал Космонавт.

– Да, да. Расскажите, как это получилось, – попросил я Конструктора.

– Вы имеете в виду конфуз с «Метеором»?

– Конечно.

Конструктор замялся. Кажется, его наступательный порыв иссяк.

– Ну это, знаете ли, исключение, которое только подтверждает правило, – вяло заметил он.

– Дудки! – сказал Космонавт. – На этот раз так просто вы от нас не отделаетесь, даже если бы вам пришлось переворошить все изречения от Цицерона до наших дней. Меня уже много лет интригует эта история. Ведь я как-никак был там главным действующим лицом.

– Вы думаете? – В голосе Конструктора была странная смесь грусти и иронии.

– Еще бы! – запальчиво ответил Космонавт. – Представьте себе: вы три года готовитесь к экспедиции, подбираете команду, роетесь в архивах, проходите самые изощренные тренировки, зазубриваете целые тома справочников – и вдруг – о счастье! – все уже позади. Экипаж на своих местах, все речи уже произнесены, все пожелания и советы выслушаны, и вас связывает с Землей только голос в динамике. Вначале – обычный сумбур, когда кажется, что снаряжение неправильно подобрано, члены экипажа никогда не научатся понимать, чего вы от них хотите, а навигационное оборудование создано специально для того, чтобы вселять в вас сомнения в реальности существования окружающего мира. И вдруг все чудесным образом становится на свои места. Ваши спутники оказываются милейшими ребятами, а корабль, оснащенный самой совершенной техникой, пожирает пространство с легкостью, о которой вы и мечтать не смели. Теперь представьте себе, что именно в этот момент вы получаете с Земли категорический приказ вернуться назад. Три недели, пока вы гасите скорость, вновь ее набираете и снова гасите, вы теряетесь в догадках, шлете запросы, успокаиваете команду, волнуетесь сами так, что кусок не лезет в горло, и наконец, сев на космодроме, выслушиваете какие-то сбивчивые объяснения: произошла, мол, ошибка. До сих пор не могу спокойно вспомнить смущенные физиономии диспетчеров из Управления по космонавтике.

– Управление тут ни при чем, – вмешался я, – ошибка, по-видимому, произошла в Координационном центре.

– Да, там произошла ошибка, – задумчиво сказал Конструктор.

– Почему же тогда вы, – спросил Космонавт, – подписали акт о том, что виною всему бортовая аппаратура? Генеральные конструкторы редко проявляют такую самоотверженную заботу о чести мундира вычислителей.

– Ну… у меня для этого были кое-какие основания.

– Ладно, – сказал Космонавт, – выкладывайте все начистоту. Ведь с того времени прошло больше двадцати лет. Не так уж много осталось людей, которые помнят эту историю.

– Тем более что вы