Читать книгу - "Запутанный путь - Алекс Ключевской"

протянул я. — Официально только всё оформи, чтобы у нас проблем не было. И составь этот чёртов запрос. Я должен знать о состоянии Лиса в ежеминутном режиме.

— Дмитрий Александрович, к вам можно? — в кабинет вошла Тамара и, остановившись в дверях, принялась разглядывать Дубова и Боброва, повернувшихся к ней.

— А где Эд? — задал я вполне закономерный вопрос, подозревая, что проходной двор у меня в кабинете случился не просто так.

— Работает над очередным контуром защиты. Я его видела в большом конференц-зале минут пять назад, — ответила начальник отдела кадров. — Я всего лишь на минуточку. Мне только что пришло уведомление от Правительства Республики. В ближайшее время они хотят направить к нам сюда специальную комиссию, чтобы лично проверить всех сотрудников на безопасность для страны. Это не удивительно. После того как силовой блок возглавил Рокотов, у него, по слухам, кто-то сбежал из тюрьмы, и это мог быть сговор. Да и вы лично набрали не слишком благонадёжных граждан для работы в госучреждении такого ранга, как Служба Безопасности. Одни члены второй Гильдии вместе с их главой чего стоят, и это если не брать во внимание научный отдел, — недовольно поморщилась она. Похоже, с Ромкой у неё сложились довольно натянутые отношения.

— Только этого нам всем не хватало, — я потёр лоб рукой. — Откуда такая зацикленность на Ване? — я повернулся к Андрею.

— Они его боятся, и не без оснований, — ответил Бобров. — Само наличие силового блока для многих как бельмо на глазу. А уж под командованием Рокотова… Думаю, акцент будет делаться на то, что мы в основном работали за границей, и у нас там очень много связей.

— У них есть компромат? — хмуро спросил я, пытаясь просчитать варианты. Егор, судя по его отсутствующему виду, делал сейчас то же самое.

— На Ваню? Нет, конечно, — фыркнул Бобров. — А вот у него на многих членов правительства может парочка бумажек заваляться. Не беспокойся, максимум, что они смогут сделать, это отнять у нас время и немного Рокотова разозлить. Это, если не брать во внимание метку Оракула. Вот против неё никому не придёт в голову даже пикнуть, а уж тем более попытаться оспорить решение аватара самой Смерти. Но, думаю, до демонстрации дело не дойдёт.

— Я, конечно, не эриль, но эти шевеления могли начаться из-за нашего расследования, — протянул я.

— Согласен, — кивнул Бобров. — Но, повторюсь, на наших бойцов ни у кого ничего даже близко нет, а бывшие Гаранинские ребята все чисты. Рома, похоже, оставил в Гильдии на тот момент, когда подарил их Ване, только элиту, если можно так выразиться. Так что пусть приходят, нам скрывать нечего. Так даже лучше будет, пока работает эта дурацкая комиссия, остальные не будут слишком бурную деятельность развивать. А работать они здесь будут, пока Ване не надоест, — и он улыбнулся.

— Ну, тогда я пойду. Мне нужно приготовить очень много документов и сделать всё, чтобы никто ни к чему не смог придраться, — проговорила Тамара, выходя из кабинета.

— Да уж, всё как-то очень быстро завертелось…

Меня прервал звук стационарного телефона, стоявшего в кабинете. По нему никто никогда ещё не звонил. Это была защищённая линия, не используемая для ведения обычных переговоров.

— Наумов, — я снял трубку, глядя при этом на напрягшегося Боброва.

В трубке послышались плохо поддающиеся идентификации шумы: щелчки, шипение, гул в качестве фона. А потом среди всей этой какофонии раздался сильно искажённый голос. По нему можно было сказать только то, что он, возможно, принадлежит мужчине.

— У меня есть интересные сведения о Андрее Ивановиче Кирьянове. Я могу их продать за хорошую цену.

— Кто говорит? — резко спросил я.

— Это не важно. Как только я буду уверен, что за мной не следят, я вам позвоню, чтобы обговорить условия встречи.

— Подождите, — успел сказать я, но разговор уже прервался, и послышались прерывистые гудки.

Дверь распахнулась, и в неё стремительно вошёл Иван.

— Кто это звонил? — спросил он хмуро.

— Не знаю, — я опустился в кресло, переведя взгляд на кучу бумаг. — Некто не представился и сказал, что у него есть информация по Кирьянову. А ты откуда узнал про звонок?

— Произошёл прорыв системы безопасности. Телефонные звонки по этой линии должны проходить через коммутатор. Нам нужен толковый программист, чтобы он смог в оперативном порядке залатывать эти дыры.

— Кстати о программисте, — я посмотрел на Егора. — Свяжись с Женей, узнай, куда она дела Тима.

— Уже, — кивнул Дубов, доставая телефон из кармана штанов.

— Вы смогли определить, откуда звонили? — задал я вопрос Рокотову.

— Нет, слишком мало времени длился звонок. Что ты думаешь? — Ваня закрыл за собой дверь.

— Понятия не имею. Этот звонок случился очень вовремя. Буквально в тот самый момент, когда мы обсуждали нашего секретаря, — покачал я головой. — Будем ждать. Может, он больше не позвонит. Или вы сможете определить хотя бы примерно, кто это и откуда.

— Согласен, — кивнул Ваня. — Где Роман? Я его сегодня не видел.

— Взял отгул. У него проблемы с быками и тракторами, — ответил я, вспоминая утренний Ромкин звонок. — Неважно. Нужно всё обдумать и привезти сюда Тима. Ваня, Егор тебе всё объяснит. Ему шестнадцать лет, но мы можем сделать исключение, оформив на него опеку. Тимофей — сирота, — добавил я. — Да, повозиться с устройством его на работу придётся, зато у нас наконец-то появится очень смышленый программист.

Уже через несколько секунд я остался в кабинете один. От всей свалившейся на меня информации разболелась голова, и я прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула.

— Ну и утро, — простонал я, массируя виски. — Нам нужен Влад. Ну же, Вселенная, неужели ты не можешь мне сделать небольшой подарок и подтолкнуть его к более решительным действиям? — открыв глаза, посмотрел в потолок. Вселенная мне не ответила, и я вернул себе вертикальное положение, беря в руки очередной документ.

* * *

— Итого, двадцать четыре курицы пойманы, две задавлены соседскими собаками и еще двадцать четыре пропали бесследно, — Роман стоял возле курятника, из которого пятьдесят куриц героически освободили девчонки, и невидящим взглядом смотрел на хозяина этого чудного места. Прошло уже семь часов, полных унижения. Он