Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

…тем более в такого вот, непонятного и потому опасного своею непонятностью.

Ниночка знала много.

То есть, пожалуй, даже слишком много. И с радостью знанием делилась.

– А он, представляешь, и говорит… – Ниночка ткнула вилку в гору солянки, которую ела с немалым аппетитом. – Что, мол, будешь дальше носом крутить, во второй состав переведу, а то и в третий. И никто тебе не поможет!

Она повернула вилку, и на личике ее прехорошем появилось выражение столь хищное, что Свят вздрогнул.

– А потом, погань этакая, еще мне грозился.

– Чем?

– Жалобою, само собой. Чем они все грозятся. Мол, что служебные обязанности не исполняю, клиентам грублю и бутерброды у нас заветрились. Ну заветрились. Бывает же ж. Я ж их не ответрю.

Свят поспешно кивнул, соглашаясь, что сие не в Ниночкиных силах.

– Я ему так и сказала.

– А он?

– Хамло, – Ниночка сморщила носик. – С кем только порой дело иметь приходится!

Она говорила.

О театре.

И людях, которые в этом театре обретаются. И вовсе не служители они муз, как некоторые полагают, но обыкновенные существа со своими страстями и страстишками. Жадные, что до славы, что до денег. Завистливые. Склонные учинять друг другу пакости, порой совершенно без выгоды, что самой Ниночке было не понятно.

– …и поклонников у нее столько, что захоти она, давно бы съехала… – Ниночка закатила очи. – Но она ж у нас правильная, себя блюдет… аристократка…

– Кто? – Свят спохватился, что, задумавшись, упустил нить разговора, который сам же и затеял, ибо показалась ему Ниночка именно тем источником, с которым стоит начинать работать.

Сплетни она любила.

Памятью обладала по-ведьмински отменною. Да и наблюдательна оказалась, подметивши пару интересных моментов, правда, Свят не был уверен, что они имеют отношение к его делу.

Ничего, ОБХСС заинтересуется.

Потом.

– Линка, – Ниночка крутанула вилку. – Дала бы Макарскому и была бы в шоколаде. А она мается, будто между ног у нее слиток золотой.

Ниночка фыркнула.

– А Макарский это…

– Худрук. Он, конечно, долдон редкостный, но уж ради дела можно было бы и потерпеть. Ну… хотя… она ж привыкла, что звезда… раньше-то при театре кто главным был?

– Кто? – послушно повторил вопрос Свят.

– Васильева держали. А он еще с Линкиной бабкой знакомство водил. И не просто знакомство, как говорят, хотя… наши шепчутся, что до самое смерти ей ручки целовали… старухе.

Это тоже было удивительно для Ниночки и никак-то не вписывалось в концепцию ее мира.

– Вот… ну и само собой, Линку он не бросил. Скоренько на первые роли вывел. А она и рада стараться, звезда наша…

Теперь в голосе слышалась ревность.

– А если подумать, я чем хуже? Меня вон на сцену пусти, тоже чего надобно изображу. А Линку поставь за буфет, так мигом доведет до растраты…

– Значит, пришел Макарский?

Работать с Ниночкой было легко. Ее не приходилось контролировать, да и давить нужды не было, всего-то и дел – задавать вопросы, изредка помогая Ниночке забыть о ненужном и сосредоточиться на том, что было интересно. Не ей, само собою, Святу.

– Пришел… из Москвы прислали. Сослали, – Ниночка скорчила рожицу. – Его великого в нашу провинцию. Это тетушка сказала, что спровадили от греха подальше. Скандал там какой-то приключился, а какой не знаю толком. Наши шепчутся, что актриску снасильничал, а она утопилась. Или повесилась. Или закололась?

Ниночка ненадолго замолчала, явно раздумывая, которая из версий наиболее близка к правде.

– Правда, Автюхин, который из бухгалтерии, уверен, что Макарский просто-напросто проворовался. Говорит, что этих актрисок каждый год из-за любви самоубивается бессчетно, потому что дуры…

Ниночка вздохнула и продолжила.

– А вот деньги – это совсем другое. Да… так вот, Васильев-то помер еще когда. После него пару лет держались, то Титюхин, то еще кто, но они все Васильевские, а значит, звезду нашу берегли. Оперы там ставили или еще чего, чтоб она к людям пела. Она и пела. Поет Линка так… красиво.

Признание это далось Ниночке нелегко.

– А вот потом как Макарский приехал, все и переменилось. Он что? Он к столичным привык. Ну и пошел резать. Сказал, кому тут в провинции оперы эти нужны? Народ их не любит. Искусство должно быть простым, народу понятным. Ну и напихал комедий всяких. Комедии у нас любят.

Ниночка задумалась, выпятив нижнюю губу.

– И ведь правый был, – сказала она с неохотой. – На комедии пошли… так пошли, что теперь билеты по блату доставать надо. Только Линке с того не легче. Ее в комедии пихали по первости, пока Макарский тут осваивался, да только типаж не тот. Это он сказал… ну и начал потихоньку… сперва роль Линкину другой отдал, потом… она-то сразу сообразила, к чему все идет, и принялась в Москву мотаться, на прослушивания.

– Неудачно?

– Ага… у Макарского, хоть и уехал, но связи-то остались, вот и гадит он помаленьку, хотя, конечно, подло это… да… а ей так прямо и сказал, что если и дальше будет кочевряжиться, то и вовсе… – Ниночка махнула рукой. – А что делать… жизнь – она такая…

Эта мысль окончательно заставила ее замолчать.

Ниночка села, сгорбилась, задумавшись о собственных бедах. Она и сидела, ковыряясь вилкой в холодной капусте, уставившись взглядом в тарелку, а вот Свят поднялся.

Макарский…

…о Макарском он пока не знал ничего. Но выяснит. Объект числился заядлым театралом. Мог быть знаком? Скорее не мог быть не знаком. И о чем это говорит?

Пока ни о чем.

Свят был слишком опытен, чтобы делать выводы.

А при выходе из кухни он столкнулся с дивой. И ледяной взгляд ее не оставил сомнений: она не просто слышала разговор. Она… поняла чуть больше, чем следовало бы.

– Очень рассчитываю на ваше благоразумие, – сказал Свят, приняв решение быстро. Делать вид, что ничего не произошло, было бессмысленно, как и говорить, что она ошиблась.

Белесая бровь приподнялась.

– Объяснитесь, – сухо сказала дива.

И это отнюдь не было просьбой.

Глава 10

Стирку Астра ненавидела всей своей душой, пожалуй, даже сильнее мытья посуды, полов и глажки вместе взятых.

…вспоминалось, что матушка никогда-то стиркой не занималась, предпочитая отдавать белье соседке снизу, а та уж приносила его выстиранным и выглаженным, разложенным по стопкам.

Не она ли донесла?

Не из ненависти