Читать книгу - "Точка бифуркации - Андрей Величко"

Смею надеяться, что я довольно широко эрудированный человек. Мне, например, известно, что теоретические основы троичной системы счисления заложил Леонардо Фибоначчи. Жил он давно, аж за пару столетий до более известного Леонардо, это который да Винчи, и прославился еще какими-то числами имени себя, про которые помнил со школы в первой жизни, но что это такое, успел давно и основательно забыть. Ну а про троичную систему я услышал позже, когда писал диплом. В процессе этого занятия пришлось познакомиться с ЭВМ «Сетунь», совершенно антикварной уже тогда, в середине семидесятых.

Эта машина работала в троичном коде, то есть оперировала символами «1», «0» и «-1». Для моего диплома такое было очень удобно, ведь именно три команды нужны для управления электроприводом – «вперед», «стоп» и «назад». И, уже независимо от того диплома, для прямого представления азбуки Морзе тоже, ведь она не двоичная, как кажется с первого взгляда, а именно троичная. Кроме того, в троичной системе многие вычисления, включая сложение и вычитание, не говоря уж о логарифмировании, получаются быстрее, чем в двоичной с элементами того же быстродействия. Все это мне рассказал обслуживающий машину инженер, и он же упомянул про Фибоначчи. А я запомнил, и сейчас на посту императора мне это, похоже, может пригодиться. Помните, в качестве одного из приоритетных направлений будущего развития России я обозначил электронно-вычислительную технику? И вот, кажется, настало время делать первые шаги.

Сейчас подобные устройства можно было пытаться слепить или на реле, или на магнитных усилителях. Лампы со сроком службы в десятки часов не позволяли задумываться даже о простейших калькуляторах, куда уж там чему-то более сложному. Транзисторы пока даже на горизонте не маячили – но, правда, была надежда на то, что точечные германиевые диоды скоро удастся запустить в серию, в лабораторных условиях их уже делали. Однако математику-то для подобных изделий можно начинать разрабатывать уже сейчас. Правда, я в ней, мягко говоря, не очень, и это значит, что надо искать специалистов. Эх, жалко, что Вышнеградский давно помер! Как министр финансов он был не совсем на своем месте, но как математик… впрочем, у него должны остаться ученики. Ну, а сам я вполне в силах заняться железом – то есть для начала прикинуть, как должны выглядеть элементарные логические ячейки на реле и магнитных усилителях.

Хм, но ведь вычислительные машины могут быть не только цифровыми. Я не про предков «Железного Феликса», кои уже вовсю выпускаются. Аналоговые тоже имели свою нишу – правда, появились они позже – и, например, когда я в той жизни только-только пришел в авиастроение, они там еще использовались. Но ими пусть Колбасьев занимается. Нарисую ему схему дифференциального усилителя на лампах, а дальше уж он, наверное, и сам справится. В крайнем случае подскажу про сумматоры и перемножители. А вот насчет интеграторов промолчу из принципа – если уж без меня тут не смогут придумать даже такую простую схему, то, значит, вся моя возня была зряшной. Но это вряд ли.

Итак, суммируем. Пора начинать разработку вычислительной техники по четырем направлениям – совершенствование механических арифмометров плюс создание электронных, то есть аналоговых, цифровых троичных и цифровых двоичных. Причем освещение результатов должно однозначно показать, что первое направление уже доказало свою перспективность, второе и третье тоже весьма интересны, четвертое же – тупиковое. А это значит, что с самого начала вместе с инженерами должны работать специалисты по представлению информации в заранее обусловленном ключе. Кстати, за время сидения на троне лично я, кажется, неплохо повысил квалификацию именно в этой области.

Жалко только, что в кибернетике я разбираюсь даже хуже, чем в подводных лодках. Примерно так, как в балете до знакомства с Юлей и женитьбы на Рите. То есть знаю страшные слова типа «архитектура», «шина», «операционная система» и даже «эр-эс двести тридцать два», умею их сравнительно связно применять, но вот детально объяснить, что они означают, – увы. Как-то в прошлой жизни мне это не требовалось ни по работе, ни в хобби. Впрочем, мало ли чего я не знал и не умел в той жизни! Придется узнать и научиться в этой, только и всего.

Кстати, моя монополия на электронные лампы кончилась в начале тысяча девятьсот седьмого года. Ли де Форест изобрел-таки свой триод и запатентовал его. Я же в патентные дела не лез. Как и с Люмьерами, мне не хотелось обворовывать изобретателя. Ну и главное – патент наверняка нарушил бы секретность, что вряд ли могло быть компенсировано выплатами по нему. А вот тетроды, пентоды и комбинированные лампы патентовать можно, все равно их так или иначе скоро изобретут и без меня. Но кто именно это сделает, я не знал, поэтому совесть моя была спокойна. Раз хозяин неизвестен, то это, если вдуматься, не воровство, а находка.