Читать книгу - "Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор"

Андрей Игоревич раскрыл рот в немедленном протесте… и закрыл, молча проехав весь путь до дворца. Император явно был в большом беспокойстве, и любое неповиновение расценил бы почти как социальный бунт, как вторую пугачевщину. Ну и что это за нимб, не надо ему этого статуса христианского святого!

Он так и заявил императору Николаю и за одним жене Насте, что не желает быть святым и не хочет что-то менять. Ему и так хорошо на белом свете.

На это Николай загадочно улыбнулся:

— Умеренности у нынешней молодежи можно только приветствовать. И если бы твоя святость была закрыта и спрятана…

Он позвонил в колокольчик и попросил появившегося слугу прийти санкт-петербургскому обер-полицмейстеру.

— Я попросил его прийти в Зимний дворец с последними известиями, — пояснил император.

Вот как, все уже увязано заранее! — насторожился Макурин, имея огромный опыт попаданца, — по-моему, кто-то пытается за нас счет решить свои проблемы. Что же, с императором мы, конечно, бороться не будем, хотя приглядим, чтобы он, стремясь по старой отечественной привычке бороться за пользу государства, опять, как и многие повелители, не прошелся по головам поданных, в данном случае меня с Настей.

Он вольготно сел, приобняв и немного защитив жену. Напротив так же вольготно и даже по-хозяйски уселся монарх. Впрочем, они расположились в парадном императорском кабинете. Еще бы тот не чувствовал себя, как дома!

Вошел обер-полицмейстер. Седоватый такой дяденька, хотя чувствовалось, еще крепок и полон сил. С достоинством поклонился, заговорил. По-видимому, у них уже был разговор, и Николай конкретизировал интересующие его темы. Во всяком случае, говорил тот уверенно, твердо и не ждал наводящих вопросов.

Андрей Игоревич, разумеется, не собирался идти у главного силовика столицы и обрисовывать именно его картину положения Санкт-Петербурга. Но одно он выяснил точно и в этом не усомнился — столичное население уже узнало о новом святом и заметно волновалось. Ха, а он бы не волновался?

Что же это Бог, хотя бы предупредил о таком чуде в его лице, он бы приготовился… как-то с кем-то. Впрочем, в любом случае ему придется частично приоткрыться, хотя бы с Николаем I. Про попаданца он ни за что не будет говорить, тогда он точно будет жить в положении почетного заключенного, в лучшем варианте. Или просто будет объявлен сумасшедшим, как Чаадаев. А вот поболтать о ментальном визите на Небеса, или, как сейчас говорят, полете души, ему, с небольшими корректировками не только можно, но и нужно.

Макурин огляделся. Обер-полицмейстер после короткого доклада был отпущен. Настю он, после некоторого сопротивления, сам отправил «по месту работы» — в покои императрицы Александры Федоровны. Они остались одни — он и государь. Самое время как бы раскрыться, раз уж так «по небесному велению» получилось. Заодно надежно закрыть его положение попаданца, которое вот-вот окажется раскрытым. Сумеешь?

Ха, за две-то активные жизни, особенно в XXI веке!

— Мне надо перед вами повиниться, государь, — с виноватой мордашкой, ее еще в таком случае называют моськой, обратился Макурин к императору, — я очень перед вами виноват.

— Ну-ка, молодой человек, — с интересом произнес Николай, понимая, что о государственном преступлении здесь точно идти не будет.

И он не ошибся. Сделав глазки, как у кота в мультфильме о Шреке (или, хотя бы, попытавшись) он грустно повел свое повествование, сочиняя на ходу.

Рассказ получился грустно — ностальгическим. Однажды ночью в юные годы, перекрестившись и помолясь Господу перед сном, он уснул и увидел яркий и почти реалистичный сон о путешествии души на Небо…

Жизнь в юности была, естественно, в теории, а вот ментальный поход к Богу вполне реальным. Хотя, в любом другом случае было бы наоборот.

Император внимательно слушал, и по его лицу было видно — он и хочет верить и не может полностью поверить. Очень уж не сходился его рассказ с библейскими повествованиями. С другой стороны, если бы был похож, его можно было обвинить, всего лишь, в копировании Библии. А так…

Чтобы окончательно снять с него малейшее подозрении во лжи, он перекрестился на иконостас в красном угле кабинете и поклялся, что рассказанное им чистая правда! И ведь действительно правда о путешествии души на Небо до последнего слова?

Он так был убедителен в своем рассказе о Боге, что император не стал сомневаться. В самом деле, в XIX веке так убедительно врать о Боге мог только воинствующий атеист, каковых было еще не очень много и уж, во всяком случае, не в окружении Николая I.

Монарх лишь поинтересовался его эмоциям и после этого.

— Во сне я был строго трезв и холоден, словно кто-то держал меня, — сообщил Макурин, — но после сна душа моя расцвела и вся пропахла ладаном. Будто бы я был в Божьем Саду.

— А почерк твой появился? — спросил император актуальный для него вопрос.

— Я думаю да, и этот вдруг явившийся нимб только подтверждает. Хотя Святитель в беседе с ним ничего не сказал, но на вся Воля его, — Макурин перекрестился совершенно искренне, — не Нам его судить.

Николай тоже перекрестился и как-то задумчиво. Спросил:

— Что делать теперь будем? С одной стороны, я благодарен Нашему Небесному Повелителю, за появление в моем правление такого святого. С другой стороны, сколько проблем будет, — а дальше не сказал, но почти послышалось: «лучше бы тебя не было вообще».

Андрей Игоревич перекрестился, пожал плечами, — мол, я то что сделаю. Твердо сказал:

— Я, прежде всего, ваш земной поданный, ваше императорское величество и буду делать то, что соизволено Вами.

Главное было сказано и мужчины глубокомысленно переглянулись, предвидя нелегкий будущий день. В конце концов, Богу — Богову, а им еще тащить свои земные обязанности, очень трудные и хлопотливые, между прочим.

Глава 20

Когда мужчины бывают обоюдно кровно заинтересованы, то разговор бывает эффектным, деловым и очень коротким. Не прошло и пяти минут, как они договорились, так что, с учетом Божьей Воли и жизненной ситуации, положение Андрея Игоревича Макурина резко изменилось в лучшую сторону и Николай I никак не будет этому мешать, а даже всемерно помогать.

Андрей Игоревич со своей стороны твердо обещал, что он повсюду и везде станет помогать династии Романовых в целом и правящего монарху в частности. И если в России или в мире начнется революция (бунт) или война, то новопреставленный святой немедленно выступит на стороне государства.

Конкретно же на сей момент, попаданец со своей стороны обязывался обязательно участвовать во всех религиозных празднествах, при необходимости прославляя Бога и правящего императора.