Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

такая накалённая получилась атмосфера. Впрочем, им всем хватало ума и выдержки оставить все подобные мысли при себе и помалкивать. Тем более что альтернатива подобному соседству была простой – и правда остаться на Муне. В столь любезном одиночестве. Но отчего-то всем хватало буквально одного взгляда в потолок, чтобы все подобные мысли напрочь отбросить. Каждый знал – второго рейса не будет. Крыло не шутило, когда объявило, что эта аудиенция станет первой и последней.

Вспомнив текст велеречивого, но при этом предельно беззастенчивого «приглашения», он снова ощутил в себе уже, казалось бы, усмирённую ярость. Столько ненужных смертей, а главное, столько бессмысленных жизней пошли прахом. Как это могло случиться? И ладно бы Лилия или её доппельгангер Улисс, но почему Ромул ничего подобного не сумел предвидеть?

Как дорого бы ему сейчас хотелось дать за единственную возможность заглянуть в недра хрустального мира и убедиться, что собравшиеся здесь исполнены той же ярости, что он не один такой. Но нет, он знал, что будет расплатой за подобную дерзость. Лилия его за секунду растерзает, не говоря уже об остальных. Да уж, та ещё собралась компания.

Но ничего. Он как-нибудь переживёт.

Шаттл грубо тряхнуло, будто пилот и правда собрался прямо сейчас уходить от роя кинетических перехватчиков, но снисходительный к человеческим слабостям виртреал продолжал как ни в чём не бывало транслировать гладкую картинку плавно уходящей вниз блестящей стеклом куполов серой реголитовой поверхности в едва уже различимых разводах на месте прежних кратеров.

Муна изменилась, они все изменились.

Но куда больше изменилось не то, что он видел внизу, а то, что он видел наверху.

Точнее, то, чего он не видел.

Разметанный брызгами чёрной шрапнели армопласт прочных корпусов.

Голубое сияние черенковского излучения в стынущем воздухе мёртвых отсеков.

Сверкающие в плазменных коронах двигателей веера снарядов из обеднённого урана.

Режущие глаз вспышки фузионной плазмы.

Закипающий в низком вакууме жидкий дейтерий, хлещущий из пробитых баков.

Серебристый иней испарившегося металла, оседающий на обледенелых остовах боевых кораблей.

И сами эти остовы, медленно кружащиеся в беззвучном танце, который будет длиться, длиться, длиться, пока не прервётся очередным каскадом импактов.

Так должны выглядеть космические баталии и их неминуемые последствия.

Ничего этого он не видел.

Предупреждение оказалось пустышкой.

Прочные корпуса двенадцати флагшипов остались нетронутыми, их судьба была иной, чего никто из Хранителей не сумел предвидеть.

Крафты висели между Муной и Крылом плотным ордером, будто бы в последней попытке отгородить Матушку своими телами от непрошеной силы, но всем в Сол-системе было предельно ясно, что всякая их попытка сопротивления была заведомо обречена на провал.

Не нужно быть опытным трассером, чтобы суметь разглядеть голубые венчики плазменных струй вдоль кормовой кромки ближайшего крафта, ясно различимого в виртреале по правому борту от их челнока. Могучая «Курукештра» или нет, кажется, это была «Цагаанбат», он их всё время путал, из последних сил пылила на обычных десятигигаваттных фузионных двигателях, стараясь не ломать строй.

Навигаторы Крыла, должно быть, изрядно потешались над этими смешными потугами.

Могучие замыкания разом погасли вместе с самим излучателем.

К чему были все жертвы, для чего ревнители, Корпорация, Большая Дюжина и они с Лилией истратили столько сил в борьбе за контроль над этой невероятной силой, чуть не поставив в итоге весь свой вид на грань полного уничтожения, если в итоге сама эта сила оказалась бессильной перед пришельцами извне.

Нелепая, чудовищная несправедливость. Они искренне считали себя в силах бороться с захватчиками. Но реальность оказалась иной. Дарёный артефакт безвольно погас по первому щелчку дактилей. Ромул остался без излучателя. Да что там Ромул, всё человечество было поставлено перед фактом – теперь, когда неминуемая война отступила сама собой, они были обречены остаться наедине с собственной беспомощностью.

А вот Крыло ни в чём себе не отказывало.

Их стояночный ордер представлял собой хаотичный, почти бессистемный строй, в котором огоньки чужинских крафтов непрерывно перемещались, сбиваясь в группы и снова разлетаясь по тактическому пространству. Там постоянно кипела какая-то своя жизнь, никому извне непонятная и ни на что извне не обращающая внимания. Лишь единственный крафт – а в том, что это был боевой корабль, не оставалось ни малейшего сомнения, стоило взглянуть на его агрессивные летящие обводы – оставался статичен, выдвинутый из ордера на полтора тика ближе к Муне и замерший своим острым птичьим клювом в направлении ордера послушно ожидающих назначенной аудиенции флагшипов.

На брифинге для приглашённых настоятельно уточнялась необходимость тщательно избегать любых аналогий с земными птицами. Ещё чего. Крыло есть крыло, клюв есть клюв.

И сейчас это крыло и этот клюв были направлены точно на них, даже не пытаясь хотя бы и в малейшей степени скрыть ту угрозу, что они с собой несли.

По мере того, как флагшип, или как там у них именуются ранги боевых кораблей, чужинского Крыла надвигался, разрастаясь во всю фронтальную гемисферу виртреала, его военное назначение становилось всё очевиднее. Уже не только стремительными обводами и острой кромкой граней, но и постепенно проступающими деталями – радужными подпалинами прямых попаданий плазменных зарядов, осколками и трещинами импактов, суетой ремботов, оттаскивающих прочь какой-то не подлежащий полевому ремонту силовой агрегат, на место которого уже устанавливали обклеенную защитной оболочкой запчасть.

Если ему удалось правильно прикинуть расстояние, сухая масса одного только демонтируемого отсека превышала любой из флагшипов Ромула в максимальной загрузке. И даже такой мощи потребовалось, судя по всему, приложить заметные усилия и пришлось получить серьёзный урон, прежде чем неведомый противник был уничтожен или по крайней мере был вынужден отступить.

Зачем им вообще с нами разговаривать?

По мере того, как тяжкая чернота чужого крафта надвигалась на их челнок, становилось заметно, что навигатору всё сложнее отрабатывать курсограмму. Эта птичка явно умела искажать метрику пространства. Её энерговооружённости хватало на то, чтобы создавать вокруг себя настоящий гравитирующий квадруполь, а не подобно крафтам человечества довольствоваться костылём настроенных на равномерную тягу двигателей. Люди к настоящей искусственной гравитации даже и в планах не приблизились. Ещё один повод для чувства собственной неполноценности.

А кто мы есть, если не ничтожества? Убили собственный мир и едва не погибли сами. Ради чего? Ради войны, в которой в итоге даже не сумели победить. Или хотя бы найти в себе мужество честно проиграть.

С этой мыслью реактор их челнока был заглушен то ли по команде диспетчера сближения, или кто там у них, то ли их навигаторов вообще не спрашивали, молча перехватив управление и так же молча направив его к стыковочному доку. Чернота вокруг сменилась цепочкой огней направляющих, следующие же полчаса их челнок, вальяжно перекладывая с борта на борт и с носа на корму, так и сяк вертели в недрах непривычно огромного – не меньше полукилометра в поперечнике – пакгауза чужого крафта. Пожалуй, «Сайриус» здесь бы поместился целиком.

Собственно стыковки и процесса шлюзования никто на борту не заметил. Даже привычного каждому трассеру перепада давления не случилось – просто в какой-то момент зажглись транспаранты, после чего все начали послушно выбираться из кабинсьютов и выдвигаться на выход.

Шлюз, между тем, оказался привычный, какие встретишь на любом стационаре, да и на той же Муне. Так вот чего они тянули. Монтировали внутри своей птички оборудование для приёма делегации. Что ж, только тут ему пришло в голову, что ничего интересного эта аудиенция, похоже, не принесёт. Формальное, протокольное мероприятие, собрались, произнесли ритуальные речи для прямой трансляции и под запись, затем разошлись. В свете того, что он тут увидел, будет неудивительно, если чужинцы вообще не покажутся во плоти, ограничившись, скажем, общением посредством бипедального дрона, которые с тем же успехом можно было заранее собрать и подключить к своим коммуникациям.

А что, это даже разумно с их стороны. Меньше эмоций, меньше стигмы, меньше неизбежной экзофобии. Меньше смысла о чём-то разговаривать.

Внутри импровизированного конференц-зала, к которому вёл шлюз, уже собралось, между