Читать книгу - "Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Сергей Альбертович Протасов"

близости. Хоть за стеной усилившегося дождя вспышек дульного пламени и не видели, судя по уже хорошо знакомому вою, который предшествовал образованию каждого всплеска, их высоте и значительному разбросу, определили, что бьют 280-миллиметровые гаубицы.

Для неподвижного корабля это было достаточно опасно. Даже при их неприлично большом рассеивании, осколки порою цокали по бортам и надстройкам. Да и вероятность прямого попадания оставалась достаточно высокой. Случись такое – тонкие палубы не смогут задержать падающий почти отвесно снаряд и защитить нежные внутренности от тяжелой стальной бомбы, под пробку забитой шимозой. О том, что там может натворить эта колотушка, до двадцати пудов весом, страшно даже подумать! Осознание угрозы мотивировало к активным действиям. И действовали.

На батареях ошибались, надеясь на обреченность жертвы. В течение дня, работая изнутри, постоянно откачивали воду. К тому же, отдав якоря, стравив за борт якорные цепи и перетаскивая прочие тяжести в корму, удалось облегчить нос. Одновременно снаружи со шлюпок, снова используя водолаза, смогли вполне прилично закрыть пробоину вторым пластырем, усиленным деревом и даже бетоном.

Это позволило уменьшить поступление воды и частично осушить первую кочегарку и носовые погреба даже ручными водоотливными средствами. Причем все время следили за сохранением крена, чтобы не вызывать подозрений. А с началом вечернего прилива пустили в действие вспомогательный котел и принялись уже вовсю качать воду, чтобы подвсплыть. Едва дождавшись сумерек, начали разводить пары и в котлах второй кочегарки. А вскоре и пострелять довелось.

К началу бомбардировки уже имели в действии два главных котла и пробовали проворачивать машины на заднем ходу. Хоть пик прилива к тому времени и миновал, облегчившийся корпус заметно приподнялся, и к половине девятого часа вечера удалось соскользнуть с грунта, аккуратно выпятившись из-за своей противоминной ширмы.

Как только получилось сойти с мели, уведомили батарею на Фуцу об успехе, запросив помощи в проводке до стоянки флота. Оттуда новость ушла на «Урал». Штаб обещал прислать эскорт, приказав до его подхода оставаться неподалеку от прежней позиции, чтобы не разминуться или, не дай бог, не пострелять своих в наступившей темноте.

Но ждать охранников, находясь под огнем, капитан первого ранга Родионов посчитал слишком опасным. Сотрясения от собственной стрельбы, а потом еще и от близких разрывов и волны уже и так не лучшим образом сказались на результатах экспресс-ремонта. Течь усилилась, так что по его приказу, боясь окончательно обрушить заделку, осторожно переползли в направлении форта. Собрать развернутые с таким трудом противоторпедные сети даже не подумали. Не до того было. Лишь бы не влезть в них да не намотать на винты.

Пытались оповестить через батарею начальство, но не получилось. А связаться с постом на занятых развалинах искусственного острова, до которого было ближе, не рискнули. Сигнализацию могли увидеть и из залива. Поэтому на свой страх и риск двинулись дальше, так и не дождавшись сопровождающих. При этом катера все время держались под бортом, закрываясь корпусом крейсера от волн.

Осторожно набирая ход, правили в обход отмели, идущей на запад от мыса Фуцу. Но уже через десять минут бетонная заделка не выдержала. Видимо, все же дала трещину еще на прежнем месте стоянки, а теперь на ходу ее окончательно проломило. Насосы не справлялись. Нос начал быстро погружаться. Понимая, что до Кисарадзу так не дойти, Родионов приказал опять поворачивать вправо на мелководье.

На грунт вышли мягко, почти без толчка. Несмотря на большой риск, сразу отправили катер к берегу, чтоб определиться с местом и попытаться связаться со своими постами. Когда он вернулся, выяснилось, что «Нахимов» оказался прямо напротив форта № 1, всего в семи кабельтовых южнее его. Получалось, что от прежнего места смогли отбежать лишь на милю. То есть из зоны возможного обстрела с пушечного мыса так и не вышли. Да вдобавок его борт больше не закрывала противоторпедная сеть. Но зато теперь японские снаряды все с той же регулярностью безобидно рвались в темноте на юго-востоке.

Связаться с берегом не удалось. Сигналов с катера, заливаемого волнами, с форта так и не разглядели. А с крейсера пользоваться светосигнальной связью опасались. Японцы наверняка шарились где-то рядом. Пытались по радио докричаться до штаба, чтобы сообщить о смене места дислокации. Но получилось далеко не сразу. Только после нескольких повторов наконец удалось продавить короткую телеграмму, удостоенную положенной квитанции о получении.

Почти сразу после этого пришел запрос о состоянии корабля, а также об итогах дневных наблюдений за противоположным берегом пролива Урага. Но ответить на него уже не успели. Где-то на западе сверкнуло ярко-желтым, размытым расстоянием и сеявшейся с неба водой, гоняемой ветром. А спустя почти полминуты докатился грохот взрыва, приглушенный плеском волн и гулом терзаемого рангоута. В той стороне сразу началась сильная стрельба, и эфир заполонило помехами.

На случайную пальбу совсем не было похоже. Слишком долго и интенсивно. Явно начался бой. На мостике недоумевали – что бы это могло быть такое?! Берег на юго-западе вовсю мигал огненными зарницами. Судя по пеленгам, с мыса Каннон в кого-то заполошно стреляли. Появились белесые проблески электрического света, какие бывают от шарящих по воде лучей прожекторов.

Так шла минута за минутой. Казалось, что это зарево вот-вот разольется во все стороны. Вроде даже видели какие-то отблески севернее, хотя, скорее всего, показалось. На «Нахимове» все замерли в напряжении, в готовности немедленно открыть огонь, однако не довелось.

Все там же, на западе, сверкнула еще одна вспышка, не хуже первой, и стрельба резко оборвалась. Словно взрывы были сигналами к началу стрельбы и ее прекращению. Снова только шторм, тьма да размеренное дыхание механизмов. Но переговоры по радио было невозможно вести еще долго.

* * *

Миноносцы «Громящий» и «Видный», отбив у японцев «Донского», оставить его одного уже не решились. Поскольку тот уже имел приказ «идти в Кисарадзу», они проводили его до входных ворот гавани, передав на попечение брандвахте, где сами получили новое задание. Теперь требовалось обеспечить охрану «Нахимову», сумевшему самостоятельно отбиться от миноносцев, а потом еще и сняться с мели, и собиравшемуся теперь присоединиться к флоту на его стоянке.

Его позиция была известна, к ней и двинулись. Еще даже не выйдя из-за мыса Фуцу, с мостиков миноносцев увидели на юге белые точки опускавшихся осветительных ракет и услышали доносившуюся оттуда стрельбу. Огибая развалины форта, подали ратьером свой опознавательный и получили отзыв, а следом и сообщение о действующих поблизости японских миноносцах. Ракеты, что периодически взлетали юго-восточнее, с форта его гарнизон объяснить не мог. С него только подтвердили подозрение, что они видны именно там,