Читать книгу - "Орден во всю спину 4 - Константин Владимирович Ежов"

дружно свихнулся? Но, ворча и качая головой, он всё же вынул из мешка сухой кукурузный хлеб и протянул Чудиле.

Тот схватил ломоть обеими руками, как ребёнок у ярмарочной палатки, и моментально впился в него зубами. Жевал смачно, громко, крошки летели во все стороны.

– Спасибо, учитель! – пробормотал он с набитым ртом.

"Благодарность, полученная от Чудилы, +1!"

В воздухе будто что-то дрогнуло. Это была настоящая, искренняя благодарность – чистая, как родниковая вода.

Ярослав, наблюдая за тем, как Чудило увлечённо давится хлебом, вдруг поймал себя на мысли: "А ведь, может, и правда… быть чьим-то наставником не так уж и плохо".

Чудило вскинул голову, глаза его блеснули по-детски наивно, и он с самым серьёзным видом произнёс:

– Учитель, я всё ещё голоден.

Ярослав Косой едва не прыснул, но сдержался. В голове крутилась мысль: "Вот ведь ученичок – дерётся как чёрт, а жрёт как трое рабочих после смены".

Он задумался на миг, нахмурил брови и тихо сказал:

– Ученик, ты знаешь, что значит просить подаяние?

– Конечно! – кивнул Чудило, держа свой жезл, будто это была икона.

– Вот и славно. Я укажу тебе на нескольких человек. Подойдёшь, попросишь у них немного еды – но только вегетарианской. – Ярослав прищурился и кивнул в сторону нескольких беженцев, тех самых, что ещё недавно были доверенными людьми управляющего на шахте. Косой прекрасно понимал: эти хитрецы наверняка припрятали часть жратвы, отнятой у других.

– Слушаюсь, учитель! – рявкнул Чудило и, размахивая Золотым Жезлом, отправился к указанным людям.

Бедолаги едва не наложили в штаны. Ещё бы – их пахан валяется неподалёку, воет, корчится от боли, а этот псих с железной дубиной идёт прямо к ним.

"Да это какое же подаяние?! – отчаянно думали они. – Мы вроде как пограбили людей, и теперь выходит, что нас обирают, как последних нищих?!"

Поколебавшись, они всё же переглянулись, потом – на стонущего чиновника, и синхронно вывалили весь запас. Из мешков посыпались шоколадки, крекеры, сухие печенья – видно, берегли для себя, а пришлось расстаться.

Чудило вернулся к Косому, сияя, как дитя с добычей. Протянул полный подол еды и с гордостью сказал:

– Учитель, это для вас!

Ярослав нахмурился и покачал головой:

– Нет, ученик. Ты сам добывал – значит, и беречь это тебе. Прибереги на потом.

Внутри у Косого что-то кольнуло. Он легко мог принудить других беженцев делиться с ним, совесть при этом молчала. Но когда дело доходило до этого простака, который верил каждому слову и смотрел так доверчиво… тут Ярославу становилось неудобно, будто он обманывал ребёнка. И это чувство неловкости упорно возвращалось каждый раз. Может, в этом и заключался странный талант Чудилы – заставлять людей вокруг хоть немного стесняться собственной подлости.

Рядом собралась стайка девчонок из старшей школы № 2 крепости 334. Они украдкой бросали взгляды на Чудилу. Несмотря на дурацкую полосатую робу из психушки, он выглядел чертовски внушительно: высокий, плечистый, с решительным лицом. А главное – он только что защитил их. Для девчонок, которые впервые начинали понимать, что такое влюблённость, подобный человек сразу казался героем.

Щёки у некоторых вспыхнули румянцем, и они глядели на Чудилу с едва заметным восторгом.

Но только Ульяна смотрела не на него. Её взгляд был прикован к Ярославу. И вдруг она поняла: "Да, Косой, может, и не святой, да и хитрит, как может. Но уж точно он не злодей. Не хороший – и не плохой. А настоящий".

После того как вся суматоха улеглась, лагерь словно выдохнул. Вечерняя сырость уже тянулась от земли, воздух был полон запаха дыма и подгорелой каши, а потрескивание костров казалось особенно уютным после пережитого хаоса. Люди осели на свои места, кто-то закутался в куртки, кто-то в одеяла, и напряжение постепенно спало. Всем был нужен отдых – завтра дорога снова затащит их вперёд.

Ярослав Косой хмуро наблюдал за окружающими. Ему казалось странным, почти нелепым: ведь беженцы ещё вчера отнимали у местных всё, что могли. Тогда никто и пикнуть не смел – у управляющего был пистолет, и этого хватало, чтобы сдержать толпу. Теперь же пахан лежит мёртвый, а ствол перекочевал к старику Вану. По логике вещей жители крепости должны бы накинуться и вернуть своё. Но нет – страх так въелся в них, что даже смерть главаря не развеяла его. Они всё ещё косились на беженцев, словно на хозяев положения.

У костра сидела компания Косого – ещё утром их было пятеро, теперь рядом жевал шестой. Чудило. Тот уплетал за обе щеки, хрустел сухарями, причмокивал так громко, что даже пламя костра будто прислушивалось. Похоже, бедолага действительно два дня ничего толком не ел.

– Слушай, – внезапно спросил Ярослав, разглядывая его, – я слышал, Великий Мудрец умеет в семьдесят два образа превращаться и даже из волос своих обезьян вызывать. Ты ведь Великий Мудрец, выходит? Так что, умеешь?

Чудило оторвал голову от пайки, покачал ею и с удивительной серьёзностью признался:

– Нет. Видно, ещё не время. Я ж только недавно переродился, не все силы пробудились.

– А пробовал хоть? – Ярослав прищурился.

– Пробовал, – вздохнул тот. – Но не вышло.

Косой заметил за ухом Чудилы маленькое голое пятно. Лысинка словно свидетельствовала: да, пытался, дёргал волосы наотмашь, надеясь сотворить чудо.

"Воля… – подумал Ярослав. – Всё упирается в неё". Он вспомнил Станислава Хромова и его тени: чем сильнее дух – тем сильнее копия. Тут то же самое. Чудило так грезил стать Королём Обезьян, что выудил из ниоткуда настоящий золотой жезл. А тело его будто подстраивалось под мечту, крепло и тянулось к сверхчеловеческому.

"Выходит, если больные на голову обладают такой силой духа, они могут пробиться в сверхы? – размышлял Косой. – Но что им тогда делать с собственными бзиками? Один поверит, что его все преследуют – и удавит себя в ту же ночь. Другой решит, что вокруг одни демоны, и начнёт косить людей подряд. Да ну, бред какой-то. Не всякий псих силён духом".

Он так и сидел, уставившись в пляшущие языки огня, пока рядом не послышался женский голос:

– Учительница… можно нам огня?

Косой повернул голову. К Ульяне подошли несколько женщин – молодые, пожилые, усталые и испуганные. Они держали в руках обломки досок, тряпки, пытались прикрыть детей. Видно было, что к нему подойти