Читать книгу - "Орден во всю спину 4 - Константин Владимирович Ежов"

Сегодня спите спокойно. Вот у меня шпилька – можно ею проколоть волдыри на ногах, чтобы не мучили. Перед сном всем обработать, поняли?

Ученики переглянулись и замолкли. В голосе одной девчонки дрогнули слёзы:

– Спасибо, учитель…. Но ведь вы не обязаны…. Мы больше не в школе.

– Что за глупости? – оборвала её Ульяна и чуть повысила голос, будто отрезала ножом. – Я ваш учитель. А значит, моя обязанность – довести вас живыми до Крепости. И не спорить!

– Учитель… я скучаю по дому, – пискнул мальчишка, теребя в руках край куртки.

– А я по маме с папой, – хлюпнула носом девочка. – Интересно, где они теперь…

И тут будто прорвало плотину. Сначала один всхлип, потом второй – и вскоре вся кучка ребят плакала, как маленькие. Слёзы текли, смешиваясь с сажей на щеках, дыхание сбивалось, и в ночи стоял этот вязкий, жалобный хор.

Плач заразителен. И вскоре разревелись и другие беглецы, взрослые мужики и женщины, которые до этого сдерживались. Горе вырвалось наружу. Люди рыдали о том, что потеряли: дома, родных, привычную жизнь. Всё осталось там, в мёртвой крепости.

Только Ярослав со своей компанией сидели чуть поодаль, ошарашенные этой коллективной истерикой. Лёха наклонился к брату, смиренно спросив:

– Слушай, а нам тоже, что ли, плакать надо?

– Да ну, – Ярослав покачал головой и тихо пробормотал. – Нам не обязательно.

И тут из темноты донёсся топот – сначала гулкий, как будто кто-то торопливо сбегал по мостовой, а потом стали различимы голоса.

– Смотрите! – вдруг раздалось, и в ночи эхом прокатился взволнованный крик. – Там отблески огня! Значит, там выжившие!

Ярослав поднял голову и увидел, как к ним мчится молодой парень, а за ним – десятки фигур. Он был взъерошен, но счастлив, глаза горели. Парень махал руками и радостно выкрикивал:

– Видите, я же говорил! Я обещал привести вас к людям, вот!

Ярослав нахмурился. Конечно, это тоже были беглецы из 334-й крепости. Но почему они только сейчас догнали остальных?

Когда группа ввалились к кострам, кто-то удивлённо спросил:

– Вы тоже из крепости? Но ведь сзади нас уже рой жуков преградил путь! Как вы вообще выбрались?

– Всё благодаря Чудилу, – ответили ему. – Он нам дорогу расчистил. Да, он сверх!

Молодой парень, тот самый Чудило, расправил плечи и громко заявил, сияя от гордости:

– Это мой долг! Великий Мудрец, Равный Небу, сокрушит всякую нечисть и защитит народ!

Его слова прозвучали так пафосно, что Ярослав чуть не прыснул. Но толпа глядела на парня с восхищением, словно перед ними и правда стоял герой из старых легенд. Ярослав Косой недоумённо почесал затылок.

"Какого чёрта?.."

Он пригляделся внимательнее к одежде этого новоявленного героя – и глаза у него полезли на лоб. На парне красовалась полосатая сине-белая роба, а прямо на груди красными буквами было выведено: "Крепость 334. Психиатрическая больница № 3".

"Да ну! Этот тип – псих?.."

Имя "Великий Мудрец, Равный Небу" Ярослав уже когда-то слышал. В школе ещё, помнится, хранился потрёпанный томик "Путешествия на Запад". Ученикам разрешали брать его домой, пока не угробят. В старом трактире, что работал до запрета алкоголя, местный рассказчик любил пересказывать оттуда истории: про царя обезьян, как тот в Небесных чертогах чинил кавардак, или же про полководца из "Троецарствия", который семь раз бросался на войско генерала, вырывая младенца из самой пасти смерти.

Учитель не раз говорил, что эти книги – "четыре великих романа", настоящее сокровище китайской культуры. Были ещё "Сон в красном тереме" и "Речные заводи". Но рассказчик никогда первый не пересказывал – мол, не тот размах, скучно.

Ярослав вспоминал, как ещё мальчишкой таскал с собой Лёшку, и они вдвоём слушали эти сказания, затаив дыхание. Но потом, когда спиртное запретили, трактир закрылся, а рассказчик исчез, как вода в песоке. Сказки кончились, жизнь стала серой.

Тут кто-то рядом шепнул другому:

– Слышь, он ведь из дурки сбежал? Кажись, как раз той самой, в которую люди Потанина поймали его год назад.

– Может, так оно и есть, – ответил другой. – Он же сверх, посох прямо из воздуха вызывать умеет. Сила в нём огромная, только башку перекосило – мнит себя перевоплощением Великого Мудреца. Правда это или нет – хрен разберёшь.

Обычного психа все бы давно гнали палками. Но к сверхам отношение другое – страх и уважение, как к огню. Потому и слушали Чудило, кто с недоумением, кто с суеверной верой. Ярослав с интересом приглядывался к нему. Любая зацепка о сверхах для него была важна. Но внезапно взгляд Чудилы скользнул по толпе и остановился на нём. В глазах того вспыхнул безумный восторг.

– Дорогу! Прочь! – заорал Чудило, распихивая людей, и ринулся к Ярославу.

У Ярослава внутри нехорошо кольнуло.

Лёха шепнул ему в ухо:

– Брат, ты его знаешь?

– Да ни в жисть! – выдохнул Ярослав, ошарашенный.

И вот Чудило уже стоит перед ним, глаза горят, будто видел пророка.

– Учитель! – выпалил он на весь лагерь.

"Чего, мать его?!" – только и смог подумать Ярослав.

А Чудило обернулся к своей группе и громогласно заявил:

– Всё, я нашёл наставника! Сами дальше справляйтесь. А я отправлюсь с ним в Западный Рай за буддийскими писаниями!

Толпа застыла, вытаращив глаза. Словно бы сразу с неба свалилась новая глава "Путешествия на Запад".

Старик Ван, стоявший неподалёку, захохотал так, что едва не захлебнулся. Он и сам не понял сути, но вид ошарашенного Ярослава развеселил его до слёз.

И тут Чудило повернулся к нему и рявкнул:

– Эй, Пигси, чего ржёшь?!

Хохот Вана мигом оборвался, будто ему кто глотку зажал.

А Чудило уже ткнул пальцем в Даунa, стоявшего чуть поодаль, и с сияющей улыбкой произнёс:

– Ша Сэн, и ты здесь? Замечательно!

Даун стоял как громом поражённый. Мысли в голове метались, будто пчёлы в улье. Ему казалось, что почва уходит из-под ног: ещё вчера он был сыном своего отца, чувствовал себя частью семьи, а теперь вдруг – какой-то нелепый оборот судьбы – их связь словно перекроилась. Вместо отца и сына они оказались "коллегами-учениками", напарниками по нелепому паломничеству, которое им навязывал этот сумасшедший Чудило.

"Что за чёрт?.. – Ярослав ощутил странную пустоту внутри, будто его сердце сжали холодные пальцы. – Мне теперь правда в Западный Рай за писаниями тащиться?!"

Мысль эта звучала абсурдно, нелепо, но, чем дольше он