Читать книгу - "Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин"

молода. Вы же не можете её очистить. А неочищенные души способны свести с ума. Они хранят воспоминания, которые смешаются с вашими собственными.

— А твоему отчему, выходит, и вспомнить нечего?

— Почти так. Он пропащий пьяница, уже и говорит с трудом. Сомневаюсь, что имя своё помнит. Его душа хлопот не доставит. Тут недалеко.

— Да и тебе от его безвременной кончины хуже не станет, верно?

— Вы это и так знаете. Зачем спрашивать?

— Смышлёный, — подмигнул я Красавчику, всё ещё ждущему приказа на старт злостного членовредительства. — Не будем его калечить, пока.

— Вы не пожалеете.

— Всё зависит от тебя, Волдо Кёлер, — поднял я того с земли за шиворот. — Ну, веди меня к своему пропойце.

До деревни оказалось и впрямь недалеко. Миновав странный лес, мы вышли к полузаброшенным полям, за которыми виднелось несколько крыш с нитками дыма, тянущимися в совсем уже потемневшее небо. Дома мало походили на привычные избы. Некоторые в два этажа, все покрыты черепицей, окна с деревянными ставнями были расположены высоко над землёй, замшелые каменные фундаменты переходили в грубо оштукатуренные стены, давно не знавшие ухода, оттого изуродованные трещинами и плесенью. Но, несмотря на всё, дома выглядели крепкими, основательными, давшими приют ни одному поколению.

— Сюда, — махнул рукой Волдо, указывая на один из таких — небольшой и по самую крышу заросший вьюном. — Не шумите. Я пойду первым.

— Только без глупостей, если не хочешь, чтобы я устроил геноцид в этой милой деревушке.

— Мы же договорились.

— Ну, всякое бывает.

Волдо поднялся по ступеням высокого крыльца и отворил дверь. Ненадолго исчезнув внутри, он вернулся и призывно махнул рукой.

— Сейчас перекусишь человечинкой, только на печень не налегай, — потрепал я Красавчика по холке, и удивился, как огрубела его и без того не самая нежная шкура. — Что это с тобой? Ладно, потом разберёмся. Пошли.

Из внутренностей дома доносился громогласный храп.

— Он там, — указал Волдо на одну из трёх дверей. — Только, пожалуйста, сделайте всё быстро.

Я вынул тесак и проверил остроту лезвия пальцем:

— Даже не разбудим?

Парень отрицательно помотал головой, явно не желая затягивать с процесс умерщвления.

— В доме больше никого?

— Никого, мы живём здесь вдвоём.

— Жили, — открыл я дверь и шагнул внутрь.

Отчим — высоченный плечистый мужик с всклокоченной бородищей — лежал на кровати, будучи мертвецки пьян, и храпел так, что нависающие над губой усы поднимались почти вертикально. Напоить такого лося, должно быть, стоило недёшево, а финансировать его состояние запойного алкоголизма — и вовсе баснословно дорого. Мне даже стало чуточку жаль бедного Волдо, и я занёс тесак для удара. А потом опустил. Но раньше, чем остро заточенная полоса стали соприкоснулась с беззащитной плотью, капля моей крови упала на безмятежное лицо отчима.

Надо сказать, что я весьма неплохо знаком с клиническими проявлениями алкоголизма, и хорошая реакция точно не является одним из даров Бахуса. Однако данный пациент сумел поставить сей постулат под сомнение. Его громадная лапища вцепилась мне в запястье и остановила тесак в считанных миллиметрах от шеи. Дополнительное движение кистью позволило мне лишь коснуться остриём кожи. Я навалился на обух второй рукой, но косматое чудовище тоже не теряло времени и, ухватив меня за рукав, увлекло в койку, как бы романтично это ни звучало. От такого напора и частично от удара башкой о стену я немного растерялся, но от полного конфуза спасли подломившиеся ножки. Не выдержавшая столь агрессивных утех кровать с грохотом рухнула на пол и, воспользовавшись секундным замешательством прелюбодея, я высвободил руку с тесаком. Но фортуна позволила мне нанести лишь один удар, который скользнул по бороде и почти не нанёс урона невоспитанному мужлану. Тот весьма резво для своих габаритов и заявленного Волдо состояния здоровья перекатился в сторону и вскочил на ноги. Я последовал его примеру. В вертикальном положении «пропащий пьяница» выглядел ещё внушительнее. Сраный троглодит одним движением оторвал от стола ногу и, держа её как дубину, ринулся на меня. Чуть задремавшие, но грубо разбуженные такими обстоятельствами инстинкты подсказали, что ловить на верхнем этаже нечего, окромя вышеупомянутой ножки стола, и я с разбегу скользнул в ту область, которая неотъемлема от образа любого брутального великана. Или отъемлема? Полоснувший пах тесак расставил точки над «И» в этом непростом вопросе, и великан, воя, скорчился на полу. Я оттянул свободной рукой бороду и ударил в оголившуюся шею. Фонтан крови брызнул мне в лицо и... я даже не отвернулся. Чёрт подери, как же мне этого не хватало.

— Он... мёртв? — нарисовался в дверном проёме мой заказчик.

— Волдо, — потёр я кулаком м залитые кровью глаза, — сучий потрах, что же ты мне пел про немощного отчима?

— Я не говорил, что он немощный, я сказал, что он спившийся.

— Да, дьявол в деталях, — погрозил я ему тесаком.

— Вы справились. Вы справились! — повторил он уже без полувопросительной интонации и с гораздо большим чувством удовлетворения, после чего пнул труп. — Эта свинья в самом деле сдохла.

— Точно. А теперь будь добр... Что там? — заметил я небольшое свечение во рту покойного. — Это то, о чём я думаю?

— Да, — кивнул Волдо, недобро ощерившись. — Его душа.

Глава 3

Голубоватый огонёк поднялся и завис над мёртвым лицом. Крохотный, не больше фасолины. Но такой... манящий. Я машинально потянул к нему руку и почуял, как пальцы закололо, будто электричеством.

— Не бойтесь, — прошептал присевший рядом Волдо, точно так же пялящийся на огонёк и с силой прижимающий собственные руки к груди. — Берите её. Скорей же.

И я взял.

Сложно описать словами то, что произошло дальше. Если бы забористая наркота имела моментальный эффект, то это можно было бы сравнить с приходом. Моя голова в один миг заполнилась образами, звуками и даже запахами, которых я не знал, не помнил... чужими. Они проносились в мутном мареве, выскакивая на мгновение и вновь утопая в этом безумном киселе из воспоминаний, переживаний, чувств. И это было чертовски стрёмно. Это было сродни... Изнасилованию. Мой внутренний мир только что подвергся агрессивному вторжению, грубому и болезненному. Мне буквально выебли мозг.

— Ух, бля... — нащупал я левой рукой пол, а правой подобрал текущие по подбородку слюни. — Ух, сука, нахуй.

—