Читать книгу - "Сады пяти стремлений - Вадим Юрьевич Панов"

– Благодарю вас, адира. – Базза вновь склонил голову. – Скажите, во время осмотра внутренних помещений вы заходили в каюту астролога?

– Да, капитан. В настоящий момент Галилей находится под присмотром Аурелии.

– Всё ещё без сознания?

– Увы.

В обязанности бортового астролога входило изучение звёздного неба – если речь шла о новых планетах, не описанных в Астрологических атласах; прокладывание курса и выполнение переходов через Пустоту. Поэтому после слов Киры, и она, и капитан одновременно подумали, что если «Пытливый амуш» оказался на неизвестной планете, вернуться в Герметикон без помощи Галилея Квадриги будет очень и очень непросто. Но был и ещё один момент, о котором не следовало забывать.

– Если я правильно понимаю, Галилею уже доводилось проходить через нечто подобное. – Кира напомнила об участии Квадриги в Тринадцатой Астрологической экспедиции, из участников которой выжил только он. – Сейчас Галилей ухитрился спасти не только себя, но нас и корабль.

– После того приключения Галилею понадобилась длительная помощь психиатра, – вздохнул Дорофеев.

– Будем надеяться, что ведьма вернёт его в строй быстрее врачей.

– Будем надеяться, адира.

– Вы сможете разобраться со звёздным небом без астролога?

– Только ночью, адира, когда станут видны звёзды. Я проведу наблюдения и постараюсь соотнести полученные результаты с Астрологическим атласом. Но на это потребуется время.

– Воспользуетесь астрингом?

– Сначала проведу визуальную разведку. Если сочту, что вижу знакомые созвездия – посмотрю через «дальний глаз», но до тех пор, пока будет оставаться надежда на то, что Галилей придёт в себя, я бы не хотел пользоваться астрингом. Я – ямауда, если в переходе возникнет Знак, я его не увижу.

Так Дорофеев намекнул, что при необходимости сможет заменить астролога во время прыжка.

– Я понимаю, капитан. – Кира выдержала короткую паузу. – Вы ведь первым пришли в себя?

– Так точно, адира.

– Скажите, когда вы очнулись, цеппель только выходил из Пустоты или уже находился на планете?

– Когда я очнулся, «Амуш» уже некоторое время дрейфовал по планете. Могу я узнать, чем вызван ваш вопрос?

– Я пытаюсь понять, где именно мой супруг покинул цеппель.

– Вы полагаете, это произошло при выходе из Пустоты?

– Это моя единственная надежда, капитан. – Рыжая попыталась улыбнуться. Именно попыталась. – У меня было ощущение, что во время перехода «Амуш» странным образом потерял…

– Твёрдость.

– Да, капитан. Если ощущения меня не обманывают, цеппель вернулся к прежнему состоянию, выйдя из Пустоты. Не могло получиться так, что возвращение не было мгновенным и вследствие этого часть команды покинула борт?

– То есть во время шторма случилась некая аномалия, из-за которой мессер и остальные члены команды не… не остались в Пустоте, а в настоящее время пребывают на планете?

– Да, капитан.

– И они остались там, куда мы пришли, – прищурился Дорофеев.

– Таково моё предположение, – подтвердила Кира.

– Я разберусь с ветром, пойму, в какую сторону дрейфовал «Амуш» и лягу на обратный курс.

– Благодарю.

Дорофеев улыбнулся. Неожиданно спокойно, почти весело, и эта улыбка вызвала у рыжей удивление.

– Капитан? – Она подняла брови.

– Я подумал, что если планета обитаема, то, вернув мессера и Бабарского на борт, мы окажем аборигенам огромную услугу.

– А Мерсу? – поддержала шутку Кира. Искренне поддержала.

– Мерса будет скромно помогать мессеру и Бабарскому делать жизнь аборигенов невыносимой.

* * *

Центром политической жизни Траймонго являлся Дворец Пяти Стремлений, который большинство жителей планеты называло Сенатом, имея в виду весь комплекс сооружений на самом большом озере Траймонго – Круве. Озеро лежало в Стремлении Уло, в географическом центре Садов, а Сенат выстроили на острове: Большой Дом, облицованный белым мрамором, и пять отделанных голубым Флигелей, каждый из которых располагался напротив той протоки, через которую в озеро приплывали караваны сенаторов – пышные речные процессии, любоваться которыми сбегались толпы траймонгорцев. Сбегались, несмотря на то что сенаторы посещали Дворец не реже одного раза в четыре месяца, то есть их визиты были достаточно привычными. Однако процессии получались настолько красивыми, что вызывали интерес, несмотря на частое повторение.

С северо-запада приплывал Габрис Тичи, сенатор Харо, – на носу его яхты была установлена фигура застывшего в прыжке льва, а сама она, как и три катера сопровождения, была украшена многочисленными золотыми знамёнами Стремления Харо. Габрис любил развевающуюся ткань и обожал любоваться богато расшитыми штандартами, сидя на верхней палубе.

Так же с севера, но другой протокой приходил Наамар Киза, сенатор Фага, и его караван всегда оказывался самым длинным – яхту сопровождало не менее десятка военных катеров разного размера, главным украшением которых являлись военные в красивых мундирах, вымуштрованные настолько, что иногда казались ненастоящими. А вот флаг над процессией был всего один – зелёный штандарт сенатора над яхтой.

С юга так же приплывали два сенатора. Радбуд Раде, возглавляющий Стремление Мэя, – его яхта и три катера сопровождения были белоснежными, как форма матросов и одежды свиты, а флаг – алым, как знаменитые маки, которые каждую весну покрывали Сады Мэя. Вторым был Идлен Капт, сенатор Стремления Суно. Его яхту так густо покрывала позолоченная резьба, что она казалась роскошной рамой для прекрасной картины.

И наконец, по самому Стремлению, с востока, под синими флагами приходила процессия Феодоры Коэ – сенатора Уло, в Садах которой и располагалось озеро Круве. Несмотря на это, «хозяйкой» встреч Феодора не являлась, а размещение Дворца Пяти Стремлений на своей территории считала большим неудобством, исторической платой за центральное расположение Стремления Уло на континенте.

Обыкновенно сенаторы прибывали во Дворец в течение дня, стараясь не войти в озеро одновременно с другими караванами – чтобы не делить приветствия зевак, однако на этот раз привычный ритуал был нарушен: лидеры Стремлений явились утром, можно сказать – одновременно, и сразу же, не потратив, как это обычно бывало, день на отдых, приступили к делам, собравшись в главном зале Большого Дома ровно в полдень.

– Хотя я не понимаю причину такой спешки, – проворчал самый старый из сенаторов – Габрис Тичи, которому всегда выпадало председательствовать на встречах лидеров Траймонго. – Будем откровенны: за последние дни не произошло ничего, что потребовало бы внеочередного собрания.

– Согласен, – поддержал его Наамар. – И мне совершенно непонятен порыв уважаемых Мэя и Суно.

Закон гласил, что любые два сенатора могут запросить срочную встречу по любому поводу, и в том числе не объясняя причин, и своей фразой сенатор Фага показал, что чтит его букву. Но при этом он демонстративно назвал южан по их Стремлениям, не по именам, чем нарушил неписаный закон, дозволяющий в узком кругу обращение без чинов.

«Северяне против южан. Ожидаемо…» – подумала Феодора и громко произнесла:

– Давайте выслушаем наших друзей. Не сомневаюсь, просьба собраться прозвучала не просто так.

– Скрывать