Читать книгу - "На золотом крыльце - Евгений Адгурович Капба"

* * *

Я и не думал, что бывают такие приказные дьяки. Мне казалось — они все толстые, официальные, деловитые. Обязательно — в шубах и высоких шапках. А тут — бородка какая-то несерьезная, клинышком. Кажется, даже похабно покрашенная в коричневый цвет. Серьга в ухе. Костюм с отливом. И вообще — весь какой-то холеный, лощеный… Шакловитый! Совсем не страшный.

Я зашел в первой пятерке, поздоровался с комиссией, поймал хитроватый прищур Полуэктова, одобрительный взгляд Кузевича и оценивающий — этого самого Шакловитого. Он, кажется, больше был увлечен мятными монпасье из жестяной коробочки, чем экзаменом. Как раз доставал себе конфетку своими ухоженными пальцами. Однако личное дело мое взял, глянул в него и проговорил:

— Интере-е-есно! Домашнее обучение девять лет — отличная успеваемость. Экзаменаторы… Ого-го! А, так вы Иголкина воспитанник… Это многое объясняет. Жив еще Константиныч, оказывается. А последний год у вас если и не полный швах, то явный спад. Титов, что с вами случилось в последний год?

— ТитОв! — отчеканил я. — Интернат со мной случился. А потом — инициация.

— А! — Шакловитый поскреб свою бородку клинышком. — С норовом студент. Тяните билет.

Ну, я и вытянул. И радостно осклабился: тут и Библиотека практически не нужна. «Реформы Иоанна Иоанновича Пятого конца XVI — начала XVII веков»- это первый вопрос, и «Итоги Второй Великой войны» — второй.

— Чего вы улыбаетесь, Михаил? — поинтересовался Полуэктов.

— Нормальный билет попался, — сказал я. — Я карты возьму, можно?

Это кажется, что на такие билеты карты не нужны. Например, реформы Иоанна Иоанновича — в том числе переход на латинское письмо — тесно связаны с внешней политикой и попыткой реставрации Империи Людей, самой, пожалуй, близкой к успеху. А итоги Второй Великой войны — это ведь территориальные приобретения и потери в том числе, так что и тут карта вполне пригодится.

Да и время потянуть, опять же. Пока буду в стопке карт копаться — Библиотеку открою, подсмотрю пару дат по Великой войне. Надо на девять или десять отвечать, однозначно!

Наблюдать за однокурсниками было забавно: кто-то вел себя уверенно — как Авигдор, например, который зашел в кабинет эдакой вальяжной походкой, ухватил номерок и презрительно фыркнул. Кто-то дергался — как Руари. Этот едва ли не сплясал перед столом с номерками. Он побарабанил пальцами по столу, вытянул наконец самый дальний от себя, побледнел, закатил глаза и пошел готовиться.

Ну, и девчонки, конечно. Выходцева, Святцева и все остальные. И Ермолова. Что я ни делал — все время хотелось на нее посмотреть. Меня, если честно, даже напрягала такая моя к ней тяга. Ну, вот нравилась — и всё. Нет, я у нее под окнами общаги серенад петь не намеревался и бегать хвостиком, преданно заглядывая в глаза и выполняя любые прихоти — тоже. Считал такое ниже собственного достоинства. Но если бы она САМА меня о чем угодно попросила — в лепешку бы расшибся.

Эля, когда к месту своему проходила, мой взгляд поймала и нахмурилась — а потом язык показала, коза! На экзамене! Вот это девчонка, а?

— ТитОв, вы готовы? Я смотрю, уже двадцать минут сидите, на девчат глядите… — проговорил Шакловитый. — Господа педагоги, давайте послушаем Титова?

— Давайте, — сказал Полуэктов. — Титову нельзя скучать. Когда он скучает — вокруг начинают происходить жуткие вещи. И самое страшное — он в них не виноват!

— … это не я! — я захлопнул пасть, потому что директор меня опередил.

И пошел отвечать. Развесил на доске карту — хотя можно было воспользоваться проектором, прочистил горло и начал:

— Итак, после успешного окончания Ливонской войны и присоединения большей части земель тогдашнего Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского к Государству Российскому Государь Иоанн Иоаннович был бездетен и неженат, потому как единственный сын его от Елены Шереметевой родился мертворожденным…

— Тавтология, — сказал вредный Шакловитый. — Но — продолжайте.

— Будучи несчастливым в браке, потеряв троих жен, Иоанн Иоаннович посватался к Изабелле Хименес — наследной принцессе Арагона, лично! Тридцати лет от роду от отправился в Великое Сватовство, снарядив огромный флот. Впечатленные разгромом Речи Посполитой и балканских носферату, авалонские эльдары и не думали препятствовать российским кораблям проходит через Ла-Манш. По крайней мере потому, что не знали истинных целей посольства. Династический брак и объединение двух величайших человеческих государств под властью одной семьи! Именно визит в Арагон протяженностью чуть ли не в целый год стал толчком для преобразований внутри России, а дети Изабеллы Арагонской и Иоанна Пятого — продолжателями династии Грозных. Итак, начнем с административной реформы. Именно тогда сложилась знакомая нам система из опричнины, непосредственно управляемой царской семьей, юридик-доменов-уделов под властью аристократических кланов, сервитутов и нелюдских анклавов — самоуправляемых территорий, и земщины — по сути, цивильных земель… Все это появилось именно тогда как продолжение преобразований Иоанна Васильевича Грозного, ответ на увиденное в европейских землях, а также — попытка сближения позиций Арагонской Короны и Государства Российского, которые были в тот момент объединены личной унией…

В общем, я разливался соловьем. Нарезал как положено. Ну, а что мне — я про это все столько книжек почитал, особенно — по альтернативной истории, что часа на полтора бы точно хватило речи толкать.

Но Шакловитый вдруг меня прервал:

— Я вижу, что вы эрудированный молодой человек, — сказал он. — Не в рамках экзамена, а просто — в качестве обмена мнениями: что вы скажете о теории, будто Иоанн Пятый убил своего отца — Иоанна Четвертого?

Я и выдал:

— Слушайте, ну… Насколько мне известно, двух первых жен своего старшего сына Иван Четвертый насильно отправил в монастырь, третью — избил так, что у нее случился выкидыш, и она впоследствии умерла. Грозный контролировал всю жизнь старшего сына, весь его круг общения! Кроме Малюты Скуратова — который, как известно, был драконом — и урукского резчика Булата Услышанного, во крещении — Симеона, у царевича-то и друзей не было! Папаша портил ему жизнь, как только мог! Да что там — Иван Четвертый старшему сыну посохом башку пробил, и, если бы не Элизеус Бомелий — звездный маг и целитель, то осталась бы страна на больного и добренького Феодора Иоанновича или на малолетнего Димитрия! Мне кажется, Иоанн Иоаннович был достойным человеком, разносторонне развитым