Читать книгу - "Компас и клинок. Книга 1 - Рейчел Гринлоу"

– Мира, я… Пытался тебя предостеречь.

Я поднимаю невидящий, затуманенный взгляд; надо мной стоит Сет. В глазах его читается потрясение. Потрясение от причиненного им самим горя.

– Ты с таким же успехом мог сам взять винтовку. И выпустить пулю. Как если бы ты сам его убил, – тихо говорю я, и боль разрывает меня надвое.

А из боли вырывается ярость. И выплескивается вся на него.

– Это все ты устроил. Ты.

Ярость накаляется до предела. Я перехожу на вопль. Кричу ему в лицо. Хватаю клинок, сжимаю рукоять руками в отцовской крови…

И метаю в него.

Клинок вонзается Сету в плечо, точно в то место, которое рассекла ему пуля в море у Финникина пролива. Взревев от боли, он роняет собственный кинжал. Хватается рукой за мой клинок, глубоко вонзившийся в плечо, и отшатывается. А я медленно встаю, вся в крови – на одежде, на коже, везде, – и тяжелым шагом похожу к нему. Сет, отпрянув, бледнеет и что-то невнятно бормочет.

– Неужели испугался, Сет? – ласково спрашиваю я, упиваясь его ужасом.

Будто я – само воплощение моря. Всей его ярости. Всех его бурь.

– Ты понимаешь, что ты наделал?

Он распахивает глаза, как будто видит меня в первый раз. Будто впервые, заглянув мне в душу, видит горькую правду. Что на самом деле я не совсем человек. Что я беру свое начало в море, равно как и на суше. Что таких, как он, мои сородичи топят в пучине.

И последние чувства к нему отсекает клинок. Он для меня ничто. Обычный лжец и вор, из-за которого я вся в отцовской крови. Из-за него отец погиб буквально в двух шагах от меня.

Я стискиваю рукоять клинка и вырываю лезвие из плеча. Сет падает на колени, мертвенно бледный, и настоящий, истинный ужас искажает его черты. Он во все глаза смотрит на меня, снизу вверх.

Я уже дважды его спасала, этого парнишку, что перекраивает истину, словно поэт. Но на этот раз спасать его придется от меня. Я наклоняюсь ниже, чтобы он меня услышал. И, приставив клинок к его горлу, говорю тихо, чтобы каждое слово выжглось клеймом.

– Этого я тебе никогда не забуду. До самой гробовой доски. Хорошенько запомни меня. И мое лицо. Ты падешь от моей руки. Я отниму у тебя все самое дорогое.

Сет что-то мямлит, бессвязные слова путаются и размываются, и я уже заношу было руку пролить его кровь.

– Мира, нет.

Кто-то хватает меня за руку и оттаскивает прочь. Обернувшись, я вижу единственного человека, кто мог заставить меня передумать. И с беспросветной обреченностью в лице она выталкивает Сета из-под моего клинка.

Мирриам.

Я оглядываюсь и вижу, что кругом все пристально за мной наблюдают. Реншоу со своей командой. И Элайджа со своей. Агнес и Кай, оба измазанные в крови.

Сет, пошатываясь и постанывая, отползает, оставшиеся люди Реншоу подхватывают его и отступают. Я с содроганием осознаю, что большинство из них погибли от рук Элайджи с остальными. Старая мощеная пристань вся усеяна их телами, а Сета с Реншоу теперь сопровождают всего трое. Туман понемногу отступает, тянется все ближе к морю.

Реншоу кивает мне, и на секунду в ее взгляде проносится нечто сродни ужасу.

– Посмотри на себя. Точная копия матери. Такая же свирепая. Такая же дикая.

Я скалю зубы, чтобы показать ей, насколько именно я похожа на мать. Не на ту она напала. Я дергаюсь вперед, кровь вихрем мчится по венам, пронзительно-кипящая, пропитанная накопленной яростью, и я в любой момент готова броситься на Реншоу, голыми руками вырвать ей сердце…

Тут на пристани раздается стрельба. Капитанша пронзительным криком окликает команду и пригибает голову под свистящими пулями.

Отпрянув, я вижу, как целая волна, лавина дозорных устремляется на нас из тумана.

– Мира! – зовет меня Элайджа.

Он стоит на коленях, склонившись над моим отцом. И устремляет на меня взволнованный взгляд.

– Мира, все кончено. Ты нужна отцу. Пора отсюда убираться. Сейчас же.

Буря во мне мгновенно утихает, и внутри все покрывается льдом. Я нетвердым шагом подступаю к отцу; прямо над ухом проносится пуля. Кровь, словно яд, клокочет внутри, ноги подкашиваются, и я падаю возле него на мостовую. Отец весь как будто усох, лежит, беззащитный, на холодной мостовой. Я заключаю его в объятия, а рядом на колени падает Брин. Из груди вырывается скорбный вопль, и я сижу, повесив голову, хотя Элайджа уже сгребает отца на руки и командует бежать. Соленые, как само море, слезы затмевают все вокруг. Сначала мать, теперь и отец.

Всех моих родных уничтожили.

Я уже не помню, как встаю на ноги. Помню только надежные руки Элайджи, который возвращается за мной, и палубу «Фантома» под ногами во время побега. Корабль отходит от причала, и я, обернувшись, ловлю взгляд капитана Леггана. Пронзительный, как будто он меня проклинает, а дозорные тем временем выстраиваются в ряд и вскидывают винтовки.

Затаив дыхание, я ничком бросаюсь на палубу, в полной уверенности, что нам конец. Раздается стрельба, и пули градом осыпают нас, гулко свистят над головой. Зажав уши, я зажмуриваюсь и вжимаюсь в палубу. Тут нас окатывает порывом ледяного ветра, паруса раздуваются, и корабль уносится прочь, на безопасное расстояние.

Я выдыхаю, поворачиваюсь к Агнес с Каем. Оглядываюсь на тело отца, бережно положенное на палубе. И они без единого слова заключают меня в объятия.

Я смотрю перед собой невидящим взглядом, а Пенскало исчезает среди волн и тумана, и нас окружает синева океана. Я не могу пошевелиться. В голове пустота. Я прокручиваю в уме тот момент, когда отец запнулся и упал. Все как будто не по-настоящему. Слишком уж все однозначно. Слишком бесповоротно.

Мой отец, мой якорь, погиб.

Глава 36

МЫ ОДЕВАЕМ ЕГО В БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ и тщательно прикрываем рану в груди. Все приходят в дом для собраний, как на каждое празднество. И на каждые похороны. Перед погребением мы выжидаем два дня, чтобы подготовиться самим. И за это время Агнес почти от меня не отходит. Перебирается ко мне в дом, рассказывает разные истории, когда мне не спится. Заваривает чай и сидит со мной в тишине. Помогает осознать случившееся. Напоминает мне, что я не одинока.

Потом, на третий день, Кай заносит в дом для собраний гроб. При виде его меня пробирает дрожь – от ужасающей красоты узора. И оттого, с какой заботой Кай вложил в него историю жизни отца. Морские волны с нежными лепестками приморской армерии по краям. А сбоку выгравированы глаза – глаза моей матери. Впервые за много дней я даю волю слезам, и они льются водопадом, способным затопить все вокруг.

Я подхватываю угол гроба и несу его наравне с остальными, кто заплывает на кораблекрушения. Моими сестрами и братьями в буре. Все семеро идут как один. Мы относим гроб к скалистому обрыву Розвира. Где растет морская армерия и откуда отец сможет свободно любоваться океаном. Во главе идет Брин; вид у него после тюрьмы до сих пор изможденный. Он произносит теплую речь об отваге отца. О том, как он всех нас защитил. Мы беремся за лопаты, засыпаем гроб, и по щекам моим струятся слезы. А гроб с изображением истории жизни отца теперь покоится глубоко под землей. Агнес стискивает мою ладонь, и все уходят, чтобы я могла с ним проститься.

Я смотрю вдаль, на бегущие волны, ветер треплет волосы. Я все еще как чистый лист. Спущенный парус, бесцельно плывущий по течению. Вся моя ярость, вся боль умерли вместе с ним. А я сама как будто онемела. Словно Сет и Реншоу лишили меня всего и сразу, вплоть до самой важной, неотъемлемой частицы души. И я уже сама себя не узнаю.

Вскоре я замечаю выросшую рядом тень. Устремленную к морским просторам.

– Я не справилась, – осипшим голосом говорю я.

Элайджа вздыхает.

– Нет. Это я тебя подвел. А ты сделала все, что от тебя зависело. Мне следовало догадаться о проделках Реншоу.

– Неважно, все равно отец погиб. И все было зря.

– Мира, тут никто не виноват. – Он мягко берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе.

Заглянув ему в глаза, я вижу сожаление. Истину. И отголосок страха.

– Послушай, это важно. Не вини себя. Поняла?

Я закрываю глаза.