Читать книгу - "Сколково. Хронотуризм. Книга 1 - Всеволод Глуховцев"

— Нет, — сказал Игорь.

Он солгал. Но резко рубануть «Нет!» было сейчас важнее, чем долго объяснять причины, приведшие их сюда. И он достиг цели — Шумаков удивился.

Коротин захватил инициативу беседы. Кратко, ясно, четко изложил свою историю, попутно объяснив появление Андреева. На все про все потратил пять минут.

Олигарх удивляться и улыбаться перестал. К концу коротинской речи он заметно подобрался, вальяжность исчезла.

— Так что же, подозрение пало на меня? Решили проверить?

Игорь не стал разводить ненужных экивоков:

— Некая рабочая версия, не более того. Но она не подтвердилась.

— Разумеется. — Шумаков встал. — Могу вас заверить, что и шансов у нее не было. Хотя сама по себе она любопытна. Значит, заметный бизнесмен или политикан и, возможно, ваш посетитель, так?

— Да, примерно. У меня устойчивое ощущение, что я его где-то видел. Возможно, мельком.

— Мельком, мельком… Кстати, Игорь Николаевич! Помните тот фуршет, на который я имел честь вас пригласить?

— Разумеется. — Коротин выпрямился. Что-то неуловимо изменилось в его лице. — А… почему вы вспомнили?..

— Да потому, что там присутствовала почти вся наша бизнес-элита. И значительная часть политической…

Игорь Коротин, вспышка памяти

«Есть! Есть!!

Ну как же я мог позабыть!»

Игорь увидел, услышал как наяву: длинный стол с закусками, звон бокалов, женский смех. И стройная мужская фигура в безукоризненном темном костюме идет вдоль стола, удаляясь от Коротина…

Прецедент репликации

— …Игорь Николаевич! Игорь Николаевич, что с вами?

Коротин очнулся. Шумаков смотрел на него с некоторым изумлением. А изумлялся он редко.

— Борис Михайлович! Борис Михайлович!.. — со счастливым недоверием протянул Игорь. — А ведь все верно, а?! Все верно!

— Что верно? — В тон олигарха вплелась легкая насмешка.

Игорь рассказал, что верно. Борис Михайлович хмыкнул с таким видом, точно он это предвидел. Сел.

— Значит, присутствовал он там?

— Да! Я уверен. Абсолютно!

— Скользкая это материя, абсолют, должен вам сказать, и надо бы с ней очень аккуратно… Ну да ладно, пустое это. Список присутствующих наверняка сохранился. Правда, немаленький он, счет там на сотни. Но нам известны некоторые физические параметры, что уже существенный плюс… Что-то еще?

— С приличной долей вероятности — по образованию химик или близко к этому. Биолог, может быть.

— Совсем хорошо! — Финансист поднялся. — Ну-с, так при таком наборе данных задача куда как решаема, а?!

— Простите, — не утерпел Виктор, — а вы кто по образованию?

— Я математик, — самым любезным тоном ответил Шумаков. — Теоретик. Заметно?.. Да уж, это как клеймо, на всю жизнь. А к вам, Виктор, можно вопрос?

— Конечно, — тот слегка подобрался, как на экзамене.

— У вас в «Хронотуризме» были прецеденты репликации?.. Простите, выражусь популярнее. Кто-то из ваших клиентов возвращался в ту же точку времени, в которой уже был?

Виктор оторопел. Как просто, надо же!

— Н-не знаю, — неуверенно проговорил он. — Как будто не было такого.

— Не было, так будет! — бодрым хозяйским тоном заключил туз. — Мысль, надеюсь, понятна?

Понятна-то понятна, но настолько неожиданна, что парни на секунду лишились дара речи. Даже Коротин. И он, психолог, получил сюрприз — финансист взял реванш за потерянную инициативу в разговоре!

— Простите, — осторожно, все же до конца не решаясь поверить, начал Игорь, — если я вас правильно понимаю…

Разумеется, ну разумеется, правильно! Он, Борис Михайлович Шумаков, готов оплатить повторное странствие Игоря Коротина в 26 октября 1989 года с тем, чтобы все-таки догнать Эхо — так метафорически выразился инвестор. Увидеть его лицо — а заодно и узнать, что же случилось в этом потоке времени с ребятами и с Ломовым. И предупредить подобное в том временном тоннеле.

— Думаю, вам надо перехватить вашего брата до вечера того дня. И вы все узнаете из первых уст.

— Не все, но многое, — задумчиво произнес Коротин. — Честно… честно говоря, на это я и рассчитывать не мог. Вы… осведомлены о цене такого тура?

— Разумеется, — сказал магнат с великолепной безмятежностью. — И пусть вас это не гложет. Там, где включается моя воля, мое Желание, там деньги для меня перестают существовать.

— Хм! Вы, должно быть, опасный человек.

— Для врагов — да. Это правда. Должен сказать, что не хотел бы я быть моим врагом… А для друзей я весь открыт, хотите верьте, хотите нет. А вы сейчас мои друзья! Вы дали мне отличную загадку, и я буду не я, если не добьюсь истины. Будем действовать параллельно: вы в прошлом, я в настоящем. Данных довольно. Хороший частный детектив — и круг подозреваемых сузится до двух-трех лиц. А может быть, и одного. Вот мы и сопоставим это лицо с тем, что вы увидите в прошлом.

— Здраво, — признал Игорь. — Но простите… а как же ваше собственное хронопутешествие?

— Подождет.

Немо. Ветер безумия

Он пошел домой. О работе не думал. Шел людными улицами. Старался не озираться. Иногда незаметно посматривал на лица прохожих.

Неужели никто ничего не видит?! Лица были спокойные, веселые, хмурые, горькие — и ни на одном из них он не заметил страха, тревоги, пусть даже самой бледной тени их, старательно скрываемой, а он угадал бы это, будьте уверены! Но нет, ничего подобного.

Ну что же, значит, вновь подтверждается его превосходство. Правда, от этого уже не легче, нет той горделивой скромности, что была когда-то, но все-таки…

Он повел плечами.

Он тот, кто видит невидимое. Кто задает верные вопросы и получает полные ответы. Кто ведает то, что неведомо другим. Он — единственный. Он — говорящий со смертью!

Перемычка между мирами проницаема для избранных. Приходит время, и избраннику приоткрываются ворота в царство мертвых… Да! Вероятно, это еще один шаг, еще одна ступень к могуществу. Да, это будет трудно и опасно. Один неверный шаг… Но это значит лишь, что надо суметь найти верный путь — тогда то самое владычество над миром вот оно, рукой подать! Да что там над миром! Над мирами!.. Над временем! Над вечностью!..

Он оглянулся. Вот! Смутная фигура нырнула за угол. Вот. Они идут. Следят. Он научился выделять призраков в людской толпе.

Внезапно рванул сильный ветер, полетели сухие листья, всякий мусор. Зашумели, заметались кроны уличных лип. Пыль заклубилась вихрями…

И вдруг в одном из вихрей пыль на миг слилась в образ человеческого лица, искаженного яростью и злобой. Миг, даже тысячная доля мига — и нет его. Словно никогда и не было.