Читать книгу - "54 по шкале магометра - Мария Папкова"

обычно, собрались у телевизора. Папы и мамы открывали шампанское "на удачу", а дети, сидя за журнальными столиками, строчили очередные заранее продиктованные письма.

В девять ноль-ноль на экране вместо старца показался человек в строгом костюме и представился директором канала.

– Боюсь, еженедельный выпуск "Дорогой передачи" закрывается, – говорил он, – в связи с тем, что наш бессменный ведущий пропал. Мы не смогли с ним выйти на связь, но он оставил записку. Цитирую:

"Дорогие дети! Уж простите своих глупых родителей. Я уверен, они не желают вам ничего плохого. Просто их азарт вышел из-под контроля. Я очень надеюсь, что, когда станете взрослыми вы, то усвоите их урок. А я? Я очень рад, что сквозь череду взрослых заблуждений мне в руки наконец попало настоящее искреннее желание. Я бы очень хотел исполнить его дословно, но, боюсь, я не могу менять людей. Зато могу уйти и больше не соблазнять взрослых на то, чтобы они портили вам жизнь. Всего вам хорошего и прекрасного и счастливого детства! С наилучшими пожеланиями, ваш добрый волшебник, который отправился нафиг."

Человек в костюме отложил записку и торжественно произнёс:

– Что ж, надеюсь, это всем нам будет уроком!

Затем отвернулся и пробормотал:

– Да что же такое! А ведь квартира в Москве была так… так близко!..

Сергей Седов

Как майор Громов

Нет ничего героического в том, чтобы охранять пустой подвал. Не представляю, что в нем делать ворам. Могут, конечно, дети залезть, пьянь или шпана буйная – эти разнесут все, до чего дотянутся. Вот для того, чтобы подобное пресекать, и нужен я.

Настоящим грабителям здесь поживиться нечем – бетонный куб с решетками на окнах-щелях, пирожковый автомат в центре, в углу стол с наблюдательными шарами, скрипучее кресло и я, еще крепкий, но постепенно стареющий мужик с растущим год от года животом – не нужный никому, как не нужен грабителям охраняемый мной подвал.

Врать не буду – иногда я мечтаю заметить в одном из шаров крадущиеся тени. На этот случай у меня есть тревожная кнопка. Мне, собственно, и делать-то больше ничего не надо – нажать, спрятаться за бронированной дверью туалета и ждать подмоги.

Но я мечтаю о другом. Мне выдали паровой пистолет, я прошел подготовку. Уверен, мне по силам самому задержать любого грабителя – напугать, заломать и запереть в туалете. Вот тогда бы меня заметили!

Все ящики стола забиты книжками в мягких обложках, там вся серия про майора Громова. Вот настоящий человек. Мне нравится думать, что он реально существует. Он начинал, как я – работал охранником. А в конце первой книги, когда он случайно помог президенту, его жизнь круто изменилась. Может, и у меня есть шанс.

***

Эту громоздкую штуковину в центре подвала я называю пирожковым автоматом. Кроме пирожков, он делает два вида кофе, а на самом деле предназначен для чего-то другого. Длинный хмурый очкарик, что приезжает каждую пятницу, ничего мне не объясняет и держит меня за кусок навоза. Под кожаным пальто у него белый халат.

Чтобы автомат выдал кофе или пирожок, надо завести пружинный механизм. Он тугой, я эту ручку тяжеленую двумя руками с трудом прокручиваю. Но чего не сделаешь ради дармовой еды.

Какая будет у пирожка начинка, будет ли молоко в кофе, заранее сказать невозможно, но это полбеды. Хуже всего то, что и то и другое он выдает тебе в лучшем случае с десятой попытки, в основном из него сыплются странные, бесполезные вещи – какие-то трубки, шестерни, железяки. Именно за ними по пятницам приезжает очкастый зануда в белом халате. Думаю, он надеется найти в этом хламе что-нибудь полезное для науки. При мне он, правда, еще ни разу не нашел ничего, что его бы заинтересовало. Он кривит лицо, брезгливо перебирает странные штуковины и уходит без всякого “до свиданья”.

Иногда, чтобы добыть себе кофе, я могу и час потратить. Потому что после каждой попытки надо все заново заводить. Впрочем, спешить мне некуда. Времени навалом.

***

Вот и в тот день, не без труда добыв себе кофе, я оставил его на столе, вернулся к автомату за пирожком, а когда вернулся, обнаружил, что стаканчик с кофе пропал.

Я все проверил – и дверь, и окошки, заглянул во все шары – никого. Тогда я решил, что у меня шестерня за пружину заехала – никакого кофе я себе не делал, только подумал, бывает. Вздохнул и пошел за новым, а когда вернулся с дымящимся стаканчиком в руке, то обнаружил, что пропал и пирожок. Вот это было совсем не смешно. Я заглянул под стол, обошел весь подвал, даже запертый туалет обыскал. Так никого и не найдя, сел за стол и стал внимательно изучать картинку в каждом из наблюдательных шаров.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Прямо из бетонной стены высунулась рука, схватила стаканчик с кофе и втянулась обратно в стену. Я протер глаза. Выругался. Снова протер глаза. Стол был пуст, только мокрое колечко на том месте, где стоял стаканчик.

И вот тогда я проявил смекалку, достойную майора Громова. Сделав вид, что вовсе не удивлен, я отвернулся и пару минут рассматривал изображение в шарах. Потом пошел к автомату и за пятнадцать минут добыл новый пирожок в бумажном пенале. Положил его на край стола, достал из ящика книгу про майора Громова, отвернулся и сделал вид, будто читаю, незаметно следя за отражением пирожка в одном из хрустальных шаров. Шло время, я начал потихоньку насвистывать “Служили три охранника”. А когда странная рука появилась вновь, я дождался, пока ее пальцы сомкнутся на пирожке, и только тогда вцепился в нее. Рука пыталась вырваться, но я уперся ногами в пол и потянул. Из стены вывалилась девочка лет пятнадцати, худая и бледная, с выцветшими ленточками в волосах.

– Думаешь, самый умный? – хмуро спросила она, когда поняла, что попалась. – Я знала, что ты притворяешься. Кто вообще свистит, когда читает? Просто три дня не жрала, желудок в комок слипся, вот и не выдержала. Жалко тебе было булки?

Под глазами у нее были мешки, а щеки словно затянуло внутрь. Я застегнул наручник на ее запястье, потом на своем, молча протянул ей пирожок. Майор Громов тоже был великодушен с пойманными воришками.

– Твое имя? – спросил я.

– Давила.

– Врешь, нет такого имени.

– Появилось, после того как я раздавила шкрябла. Давила-раздавила, понимаешь? А