Читать книгу - "Предатель в красном - Эш Хейсс"

Мартин пытался выбраться из захвата, но некромантка уже проникла в его сознание.

– Не смей… Проникать… В мою голову!.. – вцепившись в морщинистые руки, сжимая зубы, он пытался вытеснить ее из сознания, но все попытки оказались тщетны. Темная магия ведьм непокорна.

Эфилеан из колбы вновь прошептал:

«…Н е…б о й с я…Ш е р р и…»

– Мартин… Каждый в Кампусе находит свою мечту. Так о чем же мечтаешь ты, мальчик?

Последние попытки избавиться от ведьмы, но он чувствовал, что уже проиграл. Шерри коснулась того, к чему не имела права даже приближаться, – сенсорной души.

– Он… Он и есть мечта! Дон – смысл твоей жизни! – добравшись до самого сокровенного, вскрикнула Шерри, а затем приказала природным силам: – Рассеки же плоть, да кровь прольется!

Щеку Мартина рассек небольшой порез. Две капли крови упали на пол, который уже превратился в красное болото.

– Откройтесь же врата! – приказала ведьма и неразборчиво прошептала три слова на неведомом языке.

Кровь под их ногами забурлила, и Шерри воскликнула:

– Истина не отвергла тебя!

В тот же момент лоб Мартина будто загорелся. Чья-то рука невидимым пером прожигала кольцевидный символ в самом центре его лба. Мартину показалось, что символ прожигал не только кожу, но и касался мозга.

– TZER-TO-TRON! – крикнула Шерри. Она закатила глаза и медленно вдохнула, задрала голову, торжественно обращаясь к кому-то свыше.

Слова из ее уст звучали не на джелийском языке, и спустя бесконечные мгновения пытки Мартин осознал, что это был язык древних прародителей эфилеанского населения. Забытая богом речь.

Мартин бессильно рухнул в лужу крови, хватаясь за лоб, пытаясь нащупать выжженную отметку.

– Что ты произнесла? – прошептал он, трогая символ на лбу. Лавина леденящего ужаса ударила его, и, схватившись за виски, он в ужасе заверещал: – Что ты сделала?!

– Открыла тебе дорогу к силе. Время благодарности. – Шерри коснулась его макушки. – На колени.

– Что?..

– На колени!

Давление сплющило мозг, как бетонная плита. Все вокруг темнело, грудь сдавливало мертвой хваткой, будто Мартин оказался на дне самого Тиртнесанского океана.

Шерри окровавленной рукой гладила белые волосы, окрашивая их в красный. Кольцеобразный символ на лбу сенсора постепенно рассасывался, оставляя обжигающие ощущения на коже. Страх… Мартин дрожал от страха, но голос не замолкал:

«…Н е…б о й с я…м е т к и…»

Униженный, сенсор преклонил колено перед гнилью. Сегодня Мартин, наследник семьи солнца двенадцати лучей, служитель, приближенный к имперской семье, склонил голову и был клеймен. Сломленный, он поднялся с колен перед сгустком гнили, и та победно прохрипела:

– Ты познаешь Истину, – ведьма устремила цветной взгляд на лоб сенсора. – Необъятная сила, что придет в видениях. Правда, что станет явью в будущем. Но будет и ложь. Провидцы [23] – неслыханная редкость!

Шерри разразилась клокочущим смехом и покинула кабинет, оставив Мартина одного. Униженного. В ее крови.

Он хотел догнать некромантку и снова пронзить ножом, но ватные обессилевшие руки и помутневшее сознание взяли над ним верх, не дав воплотить желаемое.

Тогда он, сидя в луже крови, в поражении коснулся окровавленной рукой лба и с ужасом прошептал:

– Метка…

№ 21. «Элен»

Территория: Кампус. Корт

«Смотри и наслаждайся»

Факт: Мартин произошел из знатного клана двенадцати лучей Солис-ден, по этой причине он носит у горла брошь с солнцем двенадцати лучей.

«– С е н с о р…у ж е…п о л у ч и л…м е т к у…С к о р е е…н а й д и…к а м е н ь…и…п р и н е с и…е г о…б у д у щ е м у…П р о в и д ц у…

– Иди к джелийскому черту!

– И з м е н и…б у д у щ е е… Р е л и к в и и…д о л ж н ы…с о е д и н и т ь с я…В р е м я…и г р а е т…п р о т и в…ж и в ы х…»

* * *

День в университете был загруженный, но почти все учебное время я витала в облаках и предавалась мыслям о Кайле. Чем больше времени мне доводилось провести рядом с ним, тем чаще я стала замечать его привычку: когда информатор о чем-то размышлял, он потирал подбородок, не касаясь красного шрама. Казалось бы – обыденный жест, но в его движениях было что-то притягательное. Загадочное. Почему на ночнорожденной плоти, способной к колоссальной регенерации, оставался «вечно свежий» шрам? Кайла явно забавляло мое любопытство, но он тут же пресекал вопрос поверхностным ответом: «Нет, он не болит. Просто не заживает». Говорил это Кайл уверенно, но у меня все равно закрадывались нотки сомнения, что он врал.

Учеба занимала слишком много времени, и я совсем забросила поиски ответов про Асентрит. Главное – выгнать вон из головы голоса. Но час для тренировки в закрытом корте мне удавалось выкроить.

Стычка на студенческом сборе и слова Озела не давали покоя. Чувство вины прокралось внутрь. Абсурдное и нелогичное сожаление о прошлом, об истории огня, в которой не было моей вины. Но когда я увидела его глаза – мое сердце сжалось.

Понурив голову, ссутулившись, я брела в сторону корта. Пока не раскрыта правда, пока я остаюсь в тени, это место станет моим пристанищем.

«Надеюсь, это ненадолго».

* * *

Заняв позицию в центре корта, я неспеша принялась поднимать температуру тела. Нагревание ладони, пара потрескиваний искр – и небольшой лоскуток пламени вспыхнул в руке. Маленький зверь поглощал кислород и стремился разрастись. Но мне нужно обуздать стихию, предназначенную уничтожать.

Вдох-выдох.

Вытягивая руки вперед, я выпустила небольшой поток огня и сдерживала его в одном ритме, не позволяя увеличиться. Секунда, две и, похоже, это максимальный контроль, который мне удалось получить.

– Гребаные две секунды… – я с ненавистью смотрела на свои руки и безмолвно проклинала этот огонь. – Еще раз.

Еще один, второй, третий, шестой, восемнадцатый раз. Бесконечные попытки, не приносившие результата. Пот заливал лоб, а опаленные руки начинали ныть. Опираясь о колени, тяжело дыша, я прокручивала в голове слова Озела, будто пытаясь найти силы.

«…Я никогда не забывал тех, кого забрало пламя…»

– Закон Кампуса есть закон, ты должен был забыть об этом.

«…С ними сравнимы только кровососы. Те убивают из-за жажды крови, но огненные ублюдки убивали ради развлечения…»

– Это ложь! – кричала я в пустом помещении и слышала эхо своего униженного голоса.