Читать книгу - "Зеленые и серые - Тимоти Зан"

— Мне пришло в голову, что вы могли бы выкрасть Меланту и обвинить в этом серых.

Роджер напрягся. Но, к его облегчению, Александр, похоже, нисколько не обиделся.

— Ясно, — спокойно проговорил пожилой заклинатель. — И дальше что?

— В каком смысле? — спросила Кэролайн.

— Как, по-вашему, мы смогли бы поддерживать иллюзию о предательстве серых после возвращения Меланты? Думаете, Сирил и его сторонники когда-нибудь еще поверили бы мне, если она рассказала бы свою историю?

Кэролайн сглотнула.

— Полагаю, вам пришлось бы ее убить.

— Совершенно верно, — кивнул Александр. — Вот здесь и кроется изъян ваших рассуждений. Меланта — это ключ к победе в этой битве, наше главное оружие против серых. И меньше всего нам хочется, чтобы она пострадала. — Он покачал головой. — Нет, Кэролайн. Если бы Меланта была у меня, я бы не стал притворяться, что ее похитили серые. Я бы снова попытался отстоять свою точку зрения и потребовал нового поединка с Сирилом.

— Мы поняли, — быстро произнес Роджер. — Приношу извинения за подобное предположение.

— Ничего. — Александр не сводил глаз с Кэролайн. — Кэролайн?

Она скривила рот, но кивнула.

— Я тоже поняла.

— Ну и хорошо, — почти весело сказал Александр. — Продолжим обед и будем надеяться, что наши скоро найдут ребенка.

* * *

К тому времени, как Ференцо вышел из участка, солнце уже давно село. Хорошая новость заключалась в том, что отчет закончен: достаточно правдоподобный для официальной бумаги и в то же время достаточно туманный там, где нужно, чтобы не привлекать внимание к нехватке людей.

Новость плохая — то, что весь отчет весьма расплывчат и сшит на живую нитку. Кто-кто, а Серрета это заметит.

Насупившись, Ференцо зашагал по тротуару к машине, оставленной на соседней улице. Больше всего раздражало, что свидетели-то могли прояснить ситуацию. Но Орест Грин, Уиттиеры, Иона — все молчали. И пока кто-то из них не заговорит, ничего реального к отчету не добавишь.

Он застегнул молнию на куртке и услышал, как чуть хрустнули бумаги во внутреннем кармане. Теперь, однако, можно кое-что предъявить хотя бы одному из свидетелей.

Он дошел до Амстердам и повернул направо. Рядом за высокой оградой из сетки находилась спортивная площадка. Там шла реконструкция, у ограды лежал штабель длинных толстых досок. В конце концов, они превратятся в новую горку, но пока Ференцо видел лишь неглубокую яму, огороженную оранжевыми решетками.

Размышляя о медлительности городского строительства, он вдруг увидел две фигуры, появившиеся в десяти ярдах впереди.

Ференцо замедлил шаг, чувствуя, как забилось сердце. Откуда, интересно, они взялись? Сетка прозрачная, на улице ни одной машины, а за деревьями, стоящими вдоль ограды, мог спрятаться только двухлетний ребенок.

Но факт оставался фактом, Друзья Ионы?

Незнакомцы стояли неподвижно. Оба молодые, лет по двадцать пять, жилистые. У высокого были темные волосы, узкое лицо и длинный орлиный нос, у его товарища, что на полголовы ниже, — пышная курчавая шевелюра.

— Добрый вечер, — произнес Ференцо, подойдя к парням. — Прохладненько сегодня?

— Это точно, — ответил Нос. — Вы старший следователь Ференцо?

Значит, не просто наглые грабители, промышляющие прямо у двадцать четвертого отделения, а поджидают именно его.

— Да, — подтвердил он. — Чем могу помочь?

— Нам нужны рисунки, — сказал Нос.

— Все, — добавил Курчавый.

— Рисунки?

Ференцо решил для начала прикинуться дураком. Обычно это сердит людей, а сердитые становятся разговорчивыми.

— Рисунки, которые сделал вам Орест Грин, — спокойно сказал Нос. — Тех двух серых с Уэверли-плейс сегодня утром.

— Вы имеете в виду Хафдана Грея и его сына? — предположил Ференцо.

— Хафдан? — нахмурился Курчавый. — Орест не говорил, что это…

— Было бы здорово поболтать, — перебил Нос. — Но сейчас нам нужны только рисунки.

Ференцо покачал головой.

— Извините, но они остались у меня на столе.

— Замечательно, — довольно сказал Нос. — Давайте сходим за ними.

— Ладно, — ответил Ференцо.

Он повернулся, как бы собираясь идти в обратную сторону, но вместо того, чтобы двинуться назад, развернулся на триста шестьдесят градусов и снова оказался лицом к лицу с парнями, уже с пистолетом в руке.

— А хотя нет, — палец лег на спусковой крючок, — лучше вы, вдвоем, идите-ка вперед.

Резкий свет фонарей высветил на лице Носа снисходительную улыбку. Он широко раскрыл рот и крикнул.

Ференцо подбросило, как от удара кулаком в живот. Это был почти тот же крик, что и утром в парке, крик, заставивший его врезаться в столб, а после поваливший на тротуар.

Но похож он был только странным, неестественным тоном и вибрацией. Сила удара оказалась куда мощнее, заставив полицейского попятиться назад. Звук ударил в лицо и грудь; как песок, несомый ураганом, залепил глаза и уши. Мышцы превратились в дряблую массу, живот свел мучительный спазм.

Что-то ударило по затылку, и, как бы очнувшись, Ференцо понял, что наткнулся на ограду. Пистолет по-прежнему оставался в правой руке; он с трудом сумел ухватиться левой за холодную сетку. Несколько долгих мгновений он стоял, качаясь, и старался восстановить равновесие, в то время как город кружился вокруг, будто на карусели. Открыв глаза — только тут Ференцо понял, что они закрыты, — он увидел, что двое уверенно идут к нему.

— Ну, — небрежно произнес Нос, — так что вы там говорили?

Стиснув зубы, чтобы приступ тошноты не вывернул его наизнанку, Ференцо поднял казавшийся пудовым пистолет.

— Полиция, — выдавил он.

Нос даже не ускорил шаг. Пока Ференцо пытался понять, какие мышцы надо напрячь, чтобы нажать на спуск, тот подошел и быстро вырвал пистолет из его руки. Приблизив лицо вплотную, он издал еще один короткий, лающий крик, от которого голова Ференцо ударилась об ограду. Пальцы разжались, и полицейский бесформенной массой рухнул на тротуар. Моргая, он сквозь слезы увидел две пары туфель присевших на корточки мужчин.

— Очень глупо, — сказал Нос. — Теперь у вас несколько часов будет все болеть, а нам по-прежнему нужны рисунки. Где они?

«Сдавайся, — шепнул из глубины сознания голос. — Только покажи на карман, они заберут рисунки и оставят тебя в покое».

Что гораздо более важно, не придется входить в участок, словно пьяному или альцгеймерному. Может, он и помучается несколько часов, но хотя бы сохранит достоинство.

Он повернул голову, чтобы взглянуть в глаза Носу.