Читать книгу - "Граждане Рима - София Мак-Дугалл"

За три вагона впереди стражники развязывали брезент, пошарили под ним, раздался какой-то крик, и они медленно вытащили на поднятых руках нечто длинное и тяжелое, которое вдруг стало извиваться и биться, стараясь вырваться.

— О! — вздохнула Уна, наконец скатившись с невысокой насыпи. Фигура, дергавшаяся в руках у офицеров, обмякла, и они уносили ее, двигаясь вдоль состава. Марк подумал, что, судя по размерам, это, должно быть, мужчина, но сказать наверняка не мог.

— Кто это? — прошептал он. — Что они с ним сделают?

— Во всяком случае, не убьют, — сказала Уна. — Но, думаю, добром это для него не кончится. Не один ты додумался путешествовать подобным образом.

Дождь холодными струйками стекал за шиворот Марка, капли его сновали по коже, как насекомые, Марка пробрал озноб.

— Он не был… не был тем, кого они искали? — Марк умолк, неожиданно задумавшись, почему, собственно, она должна была это знать, если видела ровно столько же, что и он, а затем вспомнил, как она узнала его в Толосе. И еще подумал, уж не знала ли она заранее, что случится; нет, навряд ли, иначе она никогда не держалась бы так близко к дороге.

Уна мрачно покачала головой:

— Нет. С чего бы им устраивать такую облаву? Думаю, они рассчитывали поймать нас. Или, по крайней мере, думают, что ты в Галлии. Но почему? Правда, везде были развешаны твои фотографии…

Марка снова пробрала дрожь, когда он вспомнил о ребятах на постоялом дворе, о девушке с матерью в ювелирной лавке.

— На меня уже не раз обращали внимание, — сказал он. — Но я был уверен, что они не знают наверняка… думал, что мне удалось их переубедить.

— Возможно, — сказала Уна. — Возможно, они подумали, раз уж ты ушел… Позвонить ведь нетрудно. Для большинства. Зато какая куча денег.

Марк почувствовал, что должен был сказать что-нибудь, что она права, но Уна уже отдалялась от дороги в темное поле, протянувшееся рядом с ней.

Сулиен обернулся, взглянул на дорогу. Фонари возвращались.

— Этот раб, — сказал Сулиен. — Может, он пробирался туда же, куда и мы.

Уна не знала, времени для выяснений не было. Пришедшая в голову Сулиену мысль одновременно взволновала и испугала их; если это так, то было легче поверить, что они направляются в какое-то реально существующее место. Однако они только что собственными глазами видели, как быстро и легко все может сорваться.

Они свернули налево, к черным холмам, держась подальше от фонарей стражников и постоянно залитой синим светом автострады. У них был свой электрический фонарик, но они еще долго брели в темноте, прежде чем включить его. Уна, споткнувшись, со всего размаху растянулась на мокрой, болотистой земле. Обошлось без повреждений, но, когда она встала, ее синоанская блуза оказалась настолько запачканной, что она предпочла снять ее и остаться дрожать на сыром ветру. Скоро она выглядела ненамного лучше остальных — струи дождя хлестали их, пока они не начали стучать зубами от холода.

Они слепо брели вперед, пока, практически случайно, снова не почувствовали под ногами твердый асфальт. Наконец они включили фонарик, увидели, что стоят на узкой тихой дороге, и по выхваченном светом кругу обнаружили, что понятия не имеют, что это за дорога и как далеко они зашли в мокрой тьме. Они двинулись по ней только потому, что больше не могли идти по раскисшим полям и поскольку думали, что, по крайней мере, дорога уводит их от автострады. Они прокрались через деревню, где ни в едином доме не было ни огонька, а на выходе из нее луч фонарика уткнулся в бледный квадрат дорожного указателя. Они шли на юг в направлении городка со странным названием Волчий Шаг, за которым начинался путь на Таррагону.

— Вот где мы купим одежду, — сказал Сулиен.

Уна ничего не сказала, растирая озябшие предплечья онемевшими руками, и с тоской подумала, что чем острее они будут нуждаться в вещах — не только одежде, но и еде, — тем труднее им будет доставать их. Она избегала смотреть на себя и остальных в свете фонарика, но чувствовала, что волосы ее свисают мокрыми сосульками, а грязь после падения длинными полосами стекает по рукам, ногам и подолу платья.

Какое-то время дорога шла то вниз, то вверх, но затем привела их к месту, плоскому, как озеро, которое, видимо, когда-то было здесь, хотя теперь их со всех сторон окружали холмы, становившиеся все более остроконечными. А прямо впереди, совсем близко, были горы, уже не призрачные очертания в небе, какими они казались с автострады, а высоченные каменные громады, одновременно гладкие и ощетинившиеся покрывавшей их лесистой порослью.

На заре Марк увидел нечто круглое, но переливчатое, как жидкость, глянцевито поблескивавшее у подножия холма. Он чуть было не принял это за озеро, слишком усталый, чтобы мыслить ясно. Но когда они подошли ближе и стало светлее, белое нечто превратилось в упорядоченные цепочки стеклянных полусфер, похожих на большой слипшийся ком бледной лягушачьей икры, и Марк понял, что это промышленные оранжереи, выстроившиеся рядами, оранжереи, где в теплом воздухе наливаются красками желтые лилии и тропические орхидеи. Вокруг них на несколько акров раскинулись низкие туннели из белой сетки, накинутой на яблони.

Сулиену, похоже, пришла в голову та же мысль.

— Там будет тепло, — благодарно произнес он и одним махом перескочил через придорожную изгородь, направившись к стеклянным домикам.

Уна задержалась, достаточно изголодавшаяся по теплу, чтобы позабыть про осторожность, но все же нерешительно сказала:

— Сюда придут люди.

— Не думаю, — ответил Марк, поворачиваясь к ней. — Думаю, эти штуки работают сами по себе.

— Но кто-то ведь должен приходить и забирать цветы?

— Не часто, — сказал Марк. Уна подозрительно смотрела на стеклянные домики, нервно переплетя пальцы. — И потом посмотри, какие они большие, — спокойно продолжал Марк, — мы сможем спрятаться. Можем спать по очереди. Все будет в порядке.

Бледные купола слабо сияли по всей равнине, и когда они подошли ближе, то увидели подвешенные внутри лампы, дававшие растениям свет. В первых оранжереях полы были сплошь уставлены низкими поддонами, в которых росли цикламены, и огромные купола над ними выглядели странно: так много света и сводчатого пространства ради таких малюток. Уна закусила губу. Внутри их будет видно за милю.

— Нет, не здесь, — сказал Марк, и они пошли дальше между ровными рядами стеклянных строений, пока не дошли до большой перевернутой чаши, затуманившейся изнутри, как от человеческого дыхания; в клубах тумана поднималась высокая насыщенно зеленая листва тропических растений, испещренная оранжевыми, желтыми и розовыми пятнами.

Заметив погнутую раму, Сулиен попытался поддеть ее: она многообещающе подалась, но так и не открылась, и в конце концов Уна, нахмурясь, обернула руку своей серой блузой и выбила стекло.

Потом шагнула внутрь, под ногами хрустела рассыпчатая земля и осколки стекла.