Читать книгу - "Залесье - Дмитрий Викторович Иванов"

петлях филиграни утопали пластинки опалов, чудные своими переливами. Ладони духовный отец монастыря сложил на груди. Кисти покрывали белые перчатки, поверх них настоятель надел на пальцы множество перстней с топазами, аметистами, турмалинами, гранатами и прочими камнями, названий которых Тэдгар не знал.

Путники поклонились при входе – через три шага и еще через три.

Когда аббат поднял ладонь в приветственном жесте, гости замерли, а прелат достал очки, надел их на нос, подвинулся вперед и произнес:

– Благодать вам и мир, добрые господа. Да пребудет с вами всемерное заступничество досточтимого покровителя нашего святого Ярфаша. Не по собственной воле направили вы свои стопы под своды нашей обители, но по воле божьей. Как заметил предстоятель святой Диоскор: «Всякий в странствиях своих стремится достичь бога, ибо совершенство каждого сходно с божественностью». А потому радуйтесь, так как здесь найдете вы сопричастие высочайшему благу и обретете благоволение, которого алчут души ваши. Однако, как сказал преподобный Гантиол: «Все, насколько оно участвует в бытии, должно подпадать под действие божественного провидения самым сокровенным образом». А потому, возможно, вы, глядящие поверхностно, усматриваете в вашем прибытии сюда волю собственную или иных людей. Так поведайте же нам о поводе вашего визита.

– Досточтимый отец, – начал сэр Даргул. – Мы – смиренные слуги вашего друга, главы купеческой гильдии Кронбурга, Лудо Харнмаха. Дважды истинны ваши слова о промысле божьем, так как по дороге на нас напали разбойники и тяжело ранили нашего товарища. И если бы мы не держали путь в ваш монастырь и не находились вблизи него, друг наш уже истек бы кровью. Но волею всевышнего были мы близко от обители, и страждущий смог дожить до прибытия сюда. А потому верю, что богу было угодно сохранить его среди живых и проводником воли всевышнего явитесь вы, высокопреподобный отец. Я лишь смиреннейше молю о чудесном исцелении нашего друга. Явите волю источающего свет и тьму в назидание всем маловерующим. Что же до дел господина Харнмаха – лучше нам поговорить о них, когда наш товарищ будет вне опасности.

Тэдгар поразился, как ловко мастер сумел повернуть слова настоятеля себе на пользу.

Господин Стилиан сдвинул брови, уперся в подлокотники и наклонился вперед:

– То ли нечестивец Харнмах совсем выжил из ума, то ли он счел нужным не посвящать вас в свои заботы. Это с прошлым аббатом он крутил свои грязные делишки. Но тот более полугода как отошел в мир иной, мир его праху. Я же никогда не стану соучастником его богомерзких преступлений. – Глава братии брезгливо сжал губы и испытующе глянул на наших героев.

Начинающий некромант вздрогнул: «Другой аббат? Как такое возможно? То есть нет, как наставник мог об этом не знать? Ведь Мортимер всегда мог просчитать ситуацию далеко вперед. Он казался человеком крайне предусмотрительным. Или это мерзавец Лудо не сказал ему всей правды? Наверняка мастер поторопился, не выпытал всего. А вот теперь непонятно, что дальше. Хотя, опять же, медлить было нельзя. Иан мог умереть в любой миг. Как все сложно».

– Простите, простите, ваше высокопреподобие. Мы не в курсе дел торговой гильдии. Как видите, мы прибыли из далекой страны, разоренной войной. Харнмах в свои аферы нас не очень-то посвящает, даже наоборот. Клянусь, нас не предупредили о ваших разногласиях. Более того, этот недостойный человек заплатил за наши услуги меньше, чем обещал: говорит, рассчитается полностью, когда все будет сделано. Но я уж понял, верить ему нельзя, да вот выбора у нас нет. Нужно хотя бы на обратный путь заработать. Но будьте милосердны, парень умирает, он еще совсем молодой и совершенно непричастен к замыслам Лудо, он всего лишь охранял нас в пути.

– Ясно, – кивнул Стилиан. – Как отметил святой Калимикст: «Действие злой воли обусловливается разумною тварью, которая сама по себе блага». И старания наши должно направить на то, чтобы тварь благая восстала из греха, ибо «человек не способен восстать из греха самостоятельно и нуждается для этого в свете благодати, который необходимо пролить на него вновь», – проповедь епископа Кадма. И потому чудесное исцеление представляется деянием богоугодным. Однако, как справедливо заметил святой Троадий Серебророщенский: «Чудо – это дар бога в ответ на жертву и искупление». Пример покровителя нашего, святого Ярфаша, доказывает миру истинность указанного суждения. Только претерпев многие страдания во славу господа, стал он проводником его воли и сотворил чудо здесь, на месте этого монастыря. Иных мучеников, коим всевышний послал чудо, за их лишения и невзгоды, несть числа. А потому я спрашиваю тебя, чужестранец: какую жертву ты готов понести ради чудесного исцеления твоего спутника?

Настоятель откинулся назад, сложил руки в ослепительно белых перчатках на правый подлокотник и выжидающе склонил голову набок.

– Простите мне мою неосведомленность, досточтимый отец, – с притворным подобострастием начал сэр Даргул. – Как я, человек низменный, могу судить о жертвенности и искуплении в присутствии такого многомудрого богослова, как вы? И вдвойне совестно будет мне допустить ошибку здесь, в обители, где сам воздух хранит память о свершении святого Ярфаша, – продолжил он, и Тэдгар был уверен: мастер не знал ничего о деяниях покровителя аббатства, а упомянул его, исключительно дабы польстить собеседнику. – Поэтому смиренно прошу, чтобы вы сами определили, какую жертву мы должны принести ради исполнения воли божьей.

– Достойный ответ, чужестранец. – Преподобный Стилиан снова подался вперед, и очки блеснули в свете факелов. – История учит нас, что святые, епископы и паладины совершали чудеса ценою многодневных постов, молитв и страданий. Но, как я понял, вы ждете нисхождения благодати в самое ближайшее время. Вправе ли я в таких обстоятельствах требовать от вас длительного искупления? Ведь возможная смерть вашего товарища станет уроком мне, как человеку, который не смог в нужное время исполнить волю создателя света и тьмы. В этой связи, памятуя слова Галиферса Исповедника: «Проявляйте снисхождение в сердце своем, и утроится благодать в делах ваших», – считаю, что жертва ваша должна быть хоть и велика (однако все равно жизнь человеческая неизмеримо дороже), но и быстро исполнима. А потому предлагаю вам добровольно пожертвовать на благоукрашение нашей обители десять флоринов.

У Тэдгара округлились глаза. Столько он никогда не держал в руках. Такую сумму мастер плотник или каменщик получал за целый год – и то при наличии хороших заказов. И неизвестно, есть ли столько у сэра Даргула.

Кажется, и магистр был поражен требованием святого отца. «Неужели откажет? – подумал парень. – Он ведь такой скупой».

– О, преподобный, – начал Угрехват, старательно подбирая слова. – От всего сердца благодарен вам за столь справедливое и взвешенное решение. Воистину, доброта ваша соизмерима с вашей мудростью. А снисхождение, проявленное к нам, многократно