Читать книгу - "Странные вещи - Магеррам Зейналов"

со стороны завода КБНЗ-ЦБУ. Шел он босым, держа в руках плакат с надписью «Оно Грядет. Кайтесь.» Надпись была сделана красной краской (краской ли?).

Был он худ, почти стар, имел мудрый взгляд и щетину человека героической судьбы. Его камуфляжная куртка, не по размеру большая, колыхалась на ветру. Его широкие брюки когда-то были черными.

Он встал в людном месте, между кинотеатром «Аврора» и «Детским миром», набрал полную грудь воздуха и заголосил.

– Покайтесь! Оно грядет! – сказал он в первый и не в последний раз.

Что грядет и почему? Кто и в чем должен каяться? На эти и другие вопросы он не отвечал. А только стоял и тянул свое «Покайтесь! Оно грядет!» и смотрел прямо перед собой невидящим, но мудрым взглядом.

Люди шли в прокат за кассетами с «Нико 9», в «Детский мир» за лосинами и мохеровыми кофтами, в кино на «Полет навигатора». Некоторые останавливались, и вскоре перед мужиком образовалась целая толпа.

После полудня мужик устал, сел отдохнуть на лавочке, достал из вещмешка кусок вяленой медвежатины и пузырек настойки, такой ядреной, что толпа отошла за пределы зоны поражения.

Подбоченясь, он встал и вновь затянул про «Грядет», но уже не так бодро, как утром. Да и зрителей стало меньше. А когда его голос перебился звуком военного оркестра, мужик понял, что не выдержит конкуренции, и тихо исчез.

Он приходил и на следующий день, и потом, меняя места дислокации. То стоял у памятника Ленину, то у церкви.

И все эти дни, до тех самых пор пока «Оно» действительно не «грянуло», никто не узнал в босом мужике Иннокентия Вялинка, лесничего, что жил у реки Малая-КамышА.

Глава тринадцатая

Восхождение Рената, или Я – Дверь

(час дня, 12 мая 1994 года)

Ренат чувствовал себя кусочком еды, которую пришелец еще не успел переварить. Но непременно переварит. Пока что у чудовища есть другие дела, но, закончив их, оно непременно вернется и поглотит его целиком.

Пришелец действовал холодно и расчетливо. Он обманул всех – Алену, Пса, Дениса. И если не стать таким же холодным и расчетливым в ответ, то им конец. Как и всему человечеству.

Но потом Ренат напомнил себе, что его выживание – последнее крошечное зернышко его истинного «я» – каким-то образом зависит от его пребывания в этой комнате. Если он хотя бы приоткроет дверь, с ним будет покончено.

– Я не сделаю этого, нет. Почему я?

Он вспомнил, что он не один. С ним еще Крапива. Ренат стоял между окном, дверью и печатной машинкой и не мог заставить себя сдвинуться с места. Он смотрел на происходящее за окном – так они условились с Крапивой. Надо было улучить подходящий момент и выйти. Ренат вспомнил последние слова пришельца: «Он все равно войдет, теплокровник, когда будет готов. Можешь тешиться мыслью, будто запертая дверь его остановит, но ты ошибаешься».

Он слышал, как Крапива что-то набирает на печатной машинке, но не хотел это читать.

Чик. Тяп. Чик.

Почему Дона Дракона Уилсона зовут «Дракон»? Он совсем не похож на дракона. У него лицо худое и треугольное. Кто вообще удумал взять такого дохляка играть в боевиках? Он для этого совсем не подходит. Вот Халку Хогану куда лучше подходит зваться драконом.

Чик. Чик.

С другой стороны, никто бы с виду не признал в Денисе проныру, пацана, у которого всегда в руках крутятся (пусть и небольшие) деньги, а в голове – планы. Может, даже Денису удастся как-то выкрутиться самому, без помощи Рената.

Чик. Тяп.

Буква «о» западает. Однажды она так застряла, что Ренат попробовал было избегать ее, но кончилось тем, что его главгер чуть не умер, потому что не мог достать оберег. Потому что в обереге помимо заклятия, была буква «о». В конце концов Ренат стал пропускать буквы, и потом вписывать «о» ручкой.

При чем тут вообще все это?..

Чик.

Ренат посмотрел в окно и понял – пора!

Он рванулся к двери и распахнул ее. Одним резким движением. Без ключа. Он сам был ключом.

Пока все шло по плану. Денис явился в подъезд один.

Лже-Ренат вновь и уже в красках пересказал Денису историю о том, как они с Аленой лихо прогнали ее отца, как пес заговорил, и как они потом долго убеждали бабушку, что все это было галлюцинацией, и вообще – где это видано, чтобы псы разговаривали. Они вместе посмеялись.

Потом Денис во всех подробностях поведал о своих приключениях по дороге в Н-ск, о мошеннической победе в игре, о «Друзьях отечества», о том, как они столкнулись с пришельцами, о «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»».

– Я был так уверен, что это ты, – говорил Денис, – это были такие классные пацаны. Александр, Петр, Роман Михайлович… Их всех больше нет.

– Мне жаль, – сказал пришелец.

– Как ты думаешь, если мы поймаем Петра, Александра и прочих, мы сможем изгнать из них пришельцев? – на лице Дениса читалась надежда, словно он действительно ждал достоверного ответа.

– Как в «Изгоняющем дьявола»?

– Типа того.

– Мне жаль, но думаю, нет.

– Ты уверен?

– Я абсолютно точно, стопудово уверен.

Как было приятно лишать человека последней надежды.

Скрипнула дверь подъезда, мимо них прошли две девочки первоклашки. Большая часть взрослых в это время на работе, и ничто не помешает захватить тело и сознание Дениса. Но всему свое время.

– Я подозреваю, – начал лже-Ренат, – что кто-то помог Крапиве подняться в тот день на крышу, и он чуть не сломал генератор, или что-там у них. Ты не в курсе, кто это мог быть?

– С чего ты это вообще взял?

– Не знаю, просто теория.

– Странная теория.

Лже-Ренат боялся раскрыться раньше времени. Денис не должен был ничего заподозрить. Далеко не факт, что когда он вселится в Дениса, поглотит его, тот тоже не найдет у себя в голове норку и не забаррикадируется в ней. Они, жертвы, так часто делали.

Пришелец вспомнил, что не так давно аборигены Дарнука-25, все как один, заперлись в своих головах, нашли связь друг с другом, а потом взяли да и выгнали захватчиков. Разум людей был мягче, его было легче вскрыть, как скорлупку, и забраться в самые потаенные уголки. Он поддавался влиянию очень легко. Ну разве что каждому десятому, или даже двадцатому, удавалось на время (конечно же, только на время) спрятаться в укромном месте. «Можешь тешиться мыслью, будто запертая дверь его остановит, но ты ошибаешься».

Пришелец в глубине