Читать книгу - "1924 год. Старовер - Виктор Иванович Тюрин"

Часть блатного жаргона у меня осталось от памяти прежнего хозяина тела, а выражение «блат в городе» означало, что у воров в ГПУ и милиции есть свои люди.

– Так я никуда не тороплюсь, Силантий Тимофеевич. Только еще скажите: чем Бур ворам не угодил?

– Заметил, значит. Калдырь он и ракло, такого не жалко. Ладно. Поговорили, теперь я пойду.

«Алкаш и пустобрех, такого и списать не грех. О как! Стихами даже заговорил».

Глава 10

Силантий ушел, а я еще раз прокрутил в голове события сегодняшнего дня. Еще на сходке я отметил, что Терентий Нож все время молчит и держится как бы в стороне, хотя сидит за одним столом с главарями. В чем причина такой отстраненности, догадаться было несложно: старый вор ушел на покой и передал полномочия своему подельнику Силантию, с которым он сидел вместе.

Отойдя от дел, Нож занялся хозяйственной деятельностью, если это можно так назвать. Наладил канал поставок через заезжий двор к лесным бандам. Вскоре оттуда через Антипа Дорохова потекли золото, меха, награбленные вещи, еще Терентий пристраивал к делу лесных бандитов, которые по тем или иным причинам уходили из леса. Когда в полную силу вошел НЭП, Терентию подыскали нужного человека, Коромыслова, через которого можно было заняться торговлей. Банда продолжала заниматься налетами, но теперь часть вещей шла не барыгам, а напрямую продавалась в лавке. У Силантия под рукой был десяток лихих ребят, но когда было нужно, к «работе» присоединялись Сеня Биток и Кирьян Мясник, подручные Терентия.

Утром встал, как обычно, с рассветом. Сделал зарядку, после чего привел себя в порядок и торопливо зашагал в трактир завтракать. Несмотря на высокие цены, когда я оказывался поблизости, то ходил есть сюда. Меня здесь уже считали постоянным клиентом, а обслуживал меня каждый раз Василий. По утрам, когда было совсем мало клиентов, хозяин смотрел сквозь пальцы, если Вася задерживался у моего стола, чтобы поболтать.

– Доброго здоровьичка, Егор.

– И тебе доброго, Вася.

– Горяченького? – я кивнул головой, усаживаясь за стол. – Уха нынче отменная, суп по-крестьянски…

– Суп давай.

Половой уже знал, что второго я на завтрак не беру, поэтому сразу начал с перечисления закусок:

– Пирожки, ветчинка свежайшая со слезой, осетрина с хреном, буженина с зеленью…

– Порцию буженины и чаю горячего.

– Хрен, горчица к мясу?

– Горчицу и черного хлеба, а к чаю дай сладкую булку.

Съев буженину, я приступил к супу, при этом отметил краем глаза, что Василий принялся протирать стоящий рядом со мной чистый стол. Судя по взгляду, брошенному на меня, половому явно хотелось со мной поговорить, но подойти к клиенту без вызова он не смел. Мигом штраф получит.

Время до начала работы оставалось прилично, поэтому я поманил его пальцем, а затем негромко спросил:

– Какие новости? Снова кого-то зарезали?

– Ты как в воду глядишь, Егор! Утром вышел из дому, глядь, Колька, сосед мой, только домой заехал. Ну, я с ним словом перебросился, так он мне все и рассказал про ночной разбой.

– Колька – он кто? – спросил я и продолжил есть.

– Так он извозчик! Раньше в «голубчиках» ходил, а вот теперь себе патент выправил.

– В «голубчиках»? Это как?

– Так ранее как было? Подзывали-то их: эй, голубчик! А он не просто так, а постоянным извозчиком работал, зимой и летом, а также место свое имел на извозчичьей бирже. Все чин по чину. Вот «лихачи», скажем…

– Дальше, – прервал я словоохотливого полового. – Что он рассказал?

– В Николаевской слободе, в самом разбойничьем вертепе, бойню устроили. Сказывал, что грохотало там страшно и трупов навалили немерено. Никого там не щадили. Ни мужиков, ни баб. Только непонятно: между собой стрельба шла или кто со стороны напал?

Я сделал большие глаза, прибавил в голосе удивления и отреагировал как нормальный обыватель:

– Да что же такое на белом свете делается?! Вот времена наступили! Люди совсем забыли о страхе божьем и о любви к ближнему!

– Правильно, Егор, говоришь! О вере народ забывать стал, о том, что господь нам завещал. Отвернулся народ от церкви, а Антихрист тут как тут! Ловит души человеков…

Слушая полового, я допил чай, отсчитал деньги, дал ему десять копеек сверху и искренне поблагодарил. Хоть и дороговато, но уж очень вкусно было.

– Егор, ты заходи! Мы тебя всегда ждем!

Идя по улице, я думал о наглой до предела банде, появившейся в городе. Расстрелять воров на их малине. Зачем? Какой им толк от этого расстрела?

С уголовниками в прежней жизни мне приходилось сталкиваться, но историей уголовного мира никогда не интересовался, поэтому понятия не имел о различиях между уркаганами и жиганами.

Жиганы, более позднее поколение «новых» уголовников, являлись в своем большинстве бывшими дворянами и офицерами, лишившимися всего после революции, и имели совершенно другой менталитет. Они были образованны, имели боевой опыт, знали языки и этикет, и именно поэтому, понимая, что терять им больше нечего, не останавливались ни перед чем, проявляя крайнюю жестокость. Вскоре урки почувствовали, что имеют дело с опасным, серьезным, отчаянным противником, который просто так отступать не привык и способен на яростное сопротивление. Налеты бандитов друг на друга, устраиваемые западни, вооруженные столкновения – все это были реалии войны между урками и жиганами.

Всего этого я не знал, поэтому мои вопросы остались без ответа. Вернувшись, подпер стену в ожидании Коромыслова и от нечего делать стал рассматривать проходящий мимо народ. В основном это были мелкие нэпманы, хозяйки, подмастерья, посланные хозяевами по делам. Издалека слышался сильный и тягучий молодой женский голос:

– Молоко! Молоко! Кому молоко?

Через два дома, наискосок от нашей лавки, открылась дверь, из которой вышел крепкий мужчина в брезентовой куртке с двумя рядами надраенных пуговиц и широким поясом с множеством крючков. На голове у него был картуз, а в левой руке он нес за ремешок ярко блестевшую на солнце каску. Будучи незнакомы, но встречаясь каждое утро взглядами, мы стали кивать друг другу головами, после чего бравый пожарный важно шагал на работу.

Прогрохотала колесами по булыжной мостовой телега, за ней прошуршала на резиновом ходу пролетка с хорошо одетым нэпманом. Я уже неплохо разбирался в местной моде, поэтому смог по достоинству оценить пошитый у хорошего мастера костюм. Прошли мимо две женщины, ругая спекулянтов и красную власть, которая посадила им на шею новых буржуев.