Читать книгу - "Люций: Безупречный клинок - Йен Сент-Мартин"

Наркотик Байла действовал недолго, он растворился в крови Вечного и превратился в ничто, так же, как и любой другой стимулятор. Каким бы восхитительным и бодрящим этот краткий период ощущений не был, его снова затмили тупые иглы онемения, пронзающие обмякшие конечности, что вновь стали свинцовыми и безжизненными.

Фабий и Чезаре усердно работали над Люцием. Первый кружил вокруг Вечного подобно хищнику, конечности хиругеона стучали и погружались в броню. Второй же оставался невозмутимым и неподвижным, его взгляд метался от Фабия и Люция к потокам информации перчатки-нартеция.

Люций наблюдал за тем, как апотекарии изучают его оскверненную броню. Он попробовал на прочность свои фиксаторы, чем вызвал тонкий стон протестующего железа. Вечный не мог перестать думать о тысячелетиях, о той ночи, когда он понял, что смотрит на фигуру своего примарха, закованного в цепи своими собственными сыновьями и хирургеоном Фабия.

— Я очень надеюсь, что эта доза не тот самый подарок, Фабий.

— Нет, — ответил Байл, не отвлекаясь, — это всего лишь подтверждение одной из множества гипотез.

Свежеватель замер перед Люцием.

— Я собираюсь несколько изменить твою броню, — продолжил Байл. Он открыл ящик на верстаке и оттуда громоздкое устройство и три бронеампулы с медными колпачками, за которыми тянулась грива из проводов и игл.

Люций поднял бровь.

— Это химическая система доставки, отчасти адаптированная с помощью тех знаний и материалов, которые я нашел в этом месте и применил их к специфике моей конструкции, — сказал Фабий, — после подключения она напрямую будет взаимодействовать с силовой броней, позволяя вводить различные химические соединения. В твоем случае — сильнодействующие стимуляторы.

Байл перевел взгляд с устройства на Люция.

— Я изучал тебя и твоих паразитов по пути сюда. Такое бремя, — он покачал головой, — ты крайне истощил свою нервную систему распутством. Синапсы истощены. Рефлексы пропали. Неудивительно, что ты больше ничего не чувствуешь. Чезаре поделился со мной своими наблюдениями за твоим состоянием. Но при правильном синтезе препаратов, введенных в определенных количествах в течении некоторого периода времени, я бы мог вылечить этот недуг.

Люций перевел взгляд на Чезаре, а потом вновь посмотрел на Байла.

— А какая тебе с этого польза?

— Ты сумасшедший, Люций, но выносливый. У тебя есть сопротивляемость, превосходящая самые возвышенные мечты тех, кто трудился над созданием Легионес Астартес и поэтому ты можешь выдержать крайности, когда другие существа…

— Низшие существа, — вставил Люций.

— …не смогли бы, — скривился Байл, — благодаря своей работе я создаю тысячи химических соединений. В большинстве случаев их эффективность может быть применена и изучена, а так же определена с помощью выращенных в пробирках материалов, но есть и более мощные смеси, требующие более сильных подопытных. Вроде тебя. — Байл помолчал, а затем поднял палец и продолжил, — будь осторожен, вещества, которые ты будешь принимать, слишком опасны по своей природе. Если примешь несколько доз любого из них за короткий промежуток времени, ты умрешь. Смешаешь некоторые из них, или введешь одновременно, и ты труп.

— Хмм, — протянул Люций, — и все эти вещества, которые способны меня убить, твоих рук дело?

Байл выпрямился.

— Так и есть.

— Я так полагаю, ты гордишься их синтезом.

— Естественно, — ответил Байл.

— Тогда ради тебя, — усмехнулся Люций, — я должен надеяться, что они меня не убьют.

Прародитель на мгновение задержал взгляд на Вечном, а затем наклонился вперед, чтобы вновь вернуться к своей работе.

— Ты хочешь, чтобы я стал одним из твоих экспериментов? — спросил Люций, — даже здесь, в окружении этого ксеносского болота, ты — бесчувственная тварь.

— Здесь идеальная окружающая среда. У меня есть составы, материалы и соответствующие средства для их проверки, — Фабий указал на потолок и арену над ними.

— А если я откажусь?

Лицо Байла исказилось в уродливой пародии на улыбку.

— О, брат мой, это не переговоры, и никогда ими не были. Я великодушно объясняю тебе то, что происходит, только из уважения к нашей совместной истории. — Он шагнул ближе Люцию. — И знай, я установлю это устройство и испытаю его. Твои мысли и желания здесь фактически не учитываются.

Люций рванулся вперед, как дикий зверь. Цепи взвизгнули при натяжении. Легионеров разделяло расстояние в ладонь. Вечный улыбнулся по-волчьи.

— Тогда почему же мы все еще беседуем?

— Действительно, — Байл отошел от плененного брата. Он кивнул Чезаре и тот подошел к Вечному с подносом диковинных инструментов. — Боли будет хоть отбавляй, — сказал Фабий, обойдя Люция. Паукообразная конечность с мономолекулярной пилой зависла над силовым ранцем мечника.

— О, Фабий, — улыбнулся Люций, — не дразни меня!

Хирургеон наполнил воздух пронзительным криком включившейся пилы.

— Что ж, приступим.

Композитор сидел в грохочущей «Когтистой Королеве», пока корабль несся через пропасть между «Эллипсом» и «Диадемой». Он установил вокс-контакт с ударным крейсером и как только они достигли определенного расстояния, связался с мостиком. Концентрированный залп батарей пронзил пространство вокруг «Громового Ястреба» ослепительной волной. «Эллипс» — корабль с гордой историей, который в прошлом имел честь раздвинуть границы Великого Крестового Похода и создать Империю Человечества в авангарде экспедиционного флота Магнуса Красного. Здесь, в гниющем болоте пространства Ока, звездолёт ждала бы позорная судьба из–за того, что его надстройку полностью уничтожили. Облако расплавленных осколков — всё, что осталось от фрегата — вытянулось в идеальную сферу, прежде чем бурлящие потоки психической энергии не разделили и не разбросали обломки.

Сидя в «Громовом Ястребе», Композитор улыбался, наслаждаясь воспоминаниями о прошедших часах. Задача оказалась достаточно простой — Хакит истекал кровью на мостике корабля, балансировал на грани смерти и всё, что было нужно, так это проникнуть в сознание умирающего мага за тайным знанием, которое тот искал всю свою жизнь. Большую часть силы и воли пешка Композитора вложила в простое поддержание своих биения сердец. У него оставалось лишь совсем немного энергии, чтобы сотворить защиту, способную противостоять вторжению истинного хозяина.