Читать книгу - "Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков"

А вот по прибытии к офису КСО, оказалось, что их встречают «золотые скорпионы», о чём от тут же забил в набат, срывая меня с места, благо, мы как раз закончили с мистером Ваном.

Итак, всё упирается в вопрос, кто отдал приказ на саботаж? Хорошо бы, если Фрейя. Девочка злится, решила проучить бывшего, поставить на место. А если это некто третий, кто хочет вбить между нами клин? Ибо и «скорпионам» спущена инфа, будто всё от высочества исходит, но будь инициатива от неё, стала бы она опускаться до того, чтобы что-то объяснять простым исполнителям? Я на её месте бы не стал. И она хоть и дура-дурой где не надо, но в целом грамотный управленец, и таких детских ошибок допускать не будет. Расчёт идёт на меня, что я неопытный, и не задам себе некоторых напрашивающихся вопросов. Ибо совершенно точно, что капитан «скорпионов» не разговаривал с Фрейей, а озвучивает то, что сказали ему передать более высокие силы. Силы налажавшие, испугавшиеся меня и вызвавшие кавалерию, в приступе паники даже «посвятившие» кавалерию в суть проблемы в надежде, что она вопрос решит. Ибо палки-палками, колёса-колёсами, но если прольётся кровь, им реально не жить. Отсюда и утечка информации «вниз».

— Во дворец, — отдал я команду, вызвав Терезу. И включил новости.

«Мараньоров» добили. Вон, сидят на коленях, головы опущенные. Куча материала, видео потоком идёт из-за «нуля», и никто не пресекает, не задаёт журналистам вопросов. Едкие комментарии бахвалящихся боевиков — воинами Венеры у меня не поворачивается их язык называть. Воины, верные присяге, так себя не ведут по отношению к коллегам, даже если те разделяют противоположные им взгляды. Вслух не говорится, но мысль, что «Фрейя слила» так и витает в воздухе. Торг начался, игроки, организовавшие эту партию, пока пробрасывают мяч и ждут реакции наследницы. Если заупрямится — начнётся полноценная атака, пока они только обозначили позицию. Всё решится в течение нескольких часов… Или последует эскалация с целью большего давления, что мы сразу увидим.

А вот трупы. «Мараньонов», кого же ещё. И бахвальство, дескать, «так будет с каждым, кто верит кровавой шлюхе»…

…Каюсь, только тут я очнулся, как будто от спячки. Только при виде трупов. Ибо мёртвые срама не имут — нельзя измываться над телами товарищей. Это не солдаты, а нелюди с оружием, пусть и в веренианской военной форме.

Подумав всё это, ощутил, как с глаз будто спала пелена. И в голове возникло решение, которое я даже мысленно никогда не допускал. От слов «вообще», «совсем» и их синонимов. А тут как отрезало.

— Поворачивай! — Это я Терезе. — Давай на «ноль». — Надо кое-что проверить, убедиться. Ибо если я не прав, если ошибся… Лишний час не сделает погоды, зато позволит не испортить жизнь, если что-то понял не так. По пути, ведомый внутренним чутьём, связался с Дювалье.

— О, Хуан! А я как раз тебе хотел звонить. — Голос полковника напряжённый, и в интонации — обида.

— Карлос, давай сразу к делу — мало времени, — попросил я. — Вас разоружают? Из-за этого хотел звонить?

— А, значит ты в курсе… — выдохнул он.

— Нет, пока не в курсе. Просто вижу цепочку событий, и этот шаг — следующий. Причём пока вас разоружать должны мягко, ненавязчиво. Навязчиво начнут через день-два, когда кое-что прояснится уровнем выше. «И когда не последует реакции на это разоружение, ибо значит можно увеличить напор» — добавил я про себя.

— Да, пока приказ сдать тяжёлую технику одному батальону. В связи с выводом на ротацию. Ротация это хорошо, но не когда все СМИ трубят, что тебя пинком вышвырнули с Олимпа, а упыри убивают своих же под куполом Сената при полном бездействии тех, кто тебя с оного Олимпа пнул.

Ну, значит ничего не надо объяснять, чел и так всё понимает.

— Карлос, ситуация хуже, чем кажется. Не хочу грузить тебя полным раскладом, но… В общем, ты же профессиональный военный. Много лет служишь. Не просто так полк возглавляешь. Сколько сможешь саботировать приказ, прикрываясь любыми формальными «отмазами»? Вплоть до того, что у интенданта холера, в инфекционку забрали?

— Сутки. Может полтора. Больше вряд ли дадут. Там же тоже не дураки, Хуан, и тоже служат ого-го.

— Хорошо. Саботируй сколько сможешь. Оружие не отдавай, парней не распускай, наоборот, вызывай всех из увалов. Если что, отмаз такой — личный приказ Фрейи. Я, отдавая приказ тебе, был её полномочным представителем, мои слова — её слова. А значит, если припрёт, упирай на приказ главы государства и шли всех по батюшке.

— Этого надолго также не хватит, — поцокал он языком. — Я не клановая пехота, Хуан. Мы — полк вооружённых сил и чётко встроены в вертикаль подчинения.

— Я ж говорю, как совсем припрёт — подчиняйтесь. Но тяни время, как только можно. Я решаю вопрос. И, Карлос… Это реально серьёзнее, чем кажется. Если мы сейчас просрём Венеру — нам больше не дадут подняться. Просто нагибаторы сейчас чуть другие, и кровушку лить как Сантосы не готовы, но цели у них те же.

— Всё я понимаю, Хуан. Я уже продал душу дьяволу, и менять коней на переправе поздно. Сделаю, что смогу. А также передам твои слова всем парням. Я, если честно, не первый. Другим подразделениям подобные приказы пришли ещё вчера. Парни также втихую саботируют, и пока в Сенате шли бои, их не трогали особо. Но сейчас, думаю, и на них надавят.

— Держитесь, парни. Королева жива, и я хочу, чтобы она вернулась. Потому, что пока она жива, гниль не имеет легитимного права устроить тут чернуху. Давай сделаем всё возможное для её возвращения, и вычистим планету от заразы?

Следующим был Каррерас. Не сам бригадный генерал Моралес, с ним отношения тяжеловато у нас складываются, а его прямой подчинённый. Ибо с полковником мы вроде «на ты».

— Да, Хуан. Есть такой приказ, — подтвердил и он. — Но мы по сути ополчение. И мои парни, кто остался и держит оружие, складывать его не хотят. Потому мы динамим сеньоров, предлоги придумать пока ещё можно.

— А чего мне никто ничего не говорил? Я и не в курсе, что вас пытаются разогнать.

— Пока не разогнать. Я бы сказал, это пока пробный проброс мяча на наше поле. У иррегуляров свои преимущества. А ещё на нас смотрят, как на гвардию её высочества, последний