Читать книгу - "Учитель. Назад в СССР 4 - Дмитрий Буров"

— От жеж, карга старая, — хохотнув в последний раз, припечатал Митрич. — Доложит жеж Машке, — дядь Вася сплюнул, но ни в голосе соседа, ни в позе не чувствовалась боязни.

— Товарищи… надо…тише… — шепнула Оксана, приводя в порядок дыхание. — Люди спят.

— Согласен, надо заканчивать, — поддержал я, мы переглянулись и разразились очередным приступом смеха, на это раз куда более сдержанным.

Отсмеявшись, минут пять приходили в себя. я пытался понять, что такого смешного приключилось? Не иначе, смешинка в рот попала, как говаривала старая нянечка в нашем детском доме. Ну, или смехом выходил стресс от сегодняшнего невероятно длинного, местами чудесного, частями сумасшедшего, дурацкого и опасного дня.

— Василий Дмитриевич, может, всё-таки без барсучьего жира обойдёмся? Как-нибудь само до утра рассосется.

— Не пойдет, Ляксандрыч. Маня сказала надо, значит, надо, и все дела. Уж она-то получше нас с тобой знает, — хитро прищурился Митрич, убирая злополучный флакон в карман. — До утра оно, эт самое, не рассосется, помяни мое слово. А то еще это… обострение приключится… Тут такое дело, Ляксандрыч, невеста твоя…- дядь Вася запнулся, покосился на Оксану. — Эт самое… гостья твоя столичная… ну, бывшая… — Митрич чертыхнулся, окончательно запутавшись в показаниях. — Девка эта хитрованка, у Манюни на таких глаз наметан, верно тебе говорю. Да и я врать не буду, — Беспалов подбоченился. — Я их, хитрых этих, носом чую. И не надейся, и ночью и утром намаешься, погоняет она тебя, вот те крест! — Митрич перекрестился, смутился, спрятал руки за спину.

Но ни я, ни Оксана не отреагировали на этот жест.

— Ты вот чего… — продолжил дядь Вася. — Мы ейную ногу намажем, тряпицей обмотаем, а утречком Оксаночка Игоревна подбежит и скажет: так, мол, и так, в барсучьем-то жире здоровый дух, все верно вы, уважаемый Егор Александрович сделали. Здорова-то нога, пожалуйте на автобус и домой, в белокаменную! — довольным тоном расписал дядь Вася план на утро.

— Что дух — это точно, — хихикнула Оксана. — Но если нога действительно повреждена, надо осмотреть. Боюсь в таком случае барсучий жир если и поможет, то не сразу.

— Да врет она, — выдал я. — Видел как по комнате скачет, покуда я на улице находился. Поймать только не успел.

— Так эта… говорил жеж, надо докторшу звать… ох ты ж… Вот, фельдшер-то уже туточки, пускай эт самое… поглядит, пощупает, да и выдаст девке-то на орехи — предложил Митрич.

— В самом деле, Егор Александрович, — весело заявила Гринева. — Доктор уже на месте, пройдемте к больной, освидетельствуем, осмотрим, пропишем лечение.

— Ремня бы ей, быстро на ноги ставит, — хмыкнул я. — Да, боюсь, уже бесполезно, в детстве пороть надо было, теперь поздно.

— С ремнем, ты погоди, Ляксандрыч, — серьезно заявил Митрич. — Барсучий жир попробуем, а там, ежели чего, так и ремнем можно, — на полном серьезе поддержал мою идею дядь Вася.

Я пригляделся, заметил усмешку, понял, что Василий Дмитриевич шутить изволят.

— Что же, товарищ Зверев, сопроводите меня к больной, — строго потребовала Оксана, пряча улыбку в уголках губ.

— Тяв-тяв-тяв! — поддержал идею Штырька.

— И не таких подымали, Ляксандрыч, не боись, — солидно выдал дядя Вася.

— Не в этом дело, Василий Дмитриевич, — отмахнулся я, прикидывая, как лучше поступить.- Там такая… язва… барсучий жир против нее, что аромат ромашки.

— Егор, я — фельдшер. Определить ушиб умею. В конце концов, мое дело засвидетельствовать повреждение или не обнаружить такового. А дальше тебе решать, — спокойно пояснила Гринева.

— Оксана, в твоей компетенции я нисколько не сомневаюсь, — заверил девушку. — Я сомневаюсь в адекватности своей гостьи. Ты же видела у калитки… слышала…

— Егор, за это можешь не переживать. Опыт у меня пусть и небольшой, зато разнообразный. Как говорил Михаил Игнатьевич: капризный пациент что малый ребенок, разговаривать с ним надобно соответственно.

— Батюшка ваш? Мудрый человек, — закивал Митрич.

— Нет, Михаил Игнатьевич Городецкий — это мой учитель, — объяснила Оксана Игоревна. — Ну, так что же, Егор, идем осматривать вашу гостью? Или так и будем стоять на дороге? — поинтересовалась Гринева.

Ежели что я за систента сгожусь! — выпятил грудь дядь Вася.

— За ассистентка, — машинально исправил я.

— Ну, так, а я чего и говорю, — заверил Митрич.

— Тяф, тяф, тяф, — подтвердил Штырька решение общего собрания, для пущей убедительности поставил передние лапы на мои колени и завилял хвостом.

— Убедили, товарищи, — усмехнулся я. — Доктор сказал в морг, значит, в морг, -пошутил себе под нос.

— Почему сразу в морг? — в голосе Оксаны послышалась легкая обида.

— Это анекдот такой, потом расскажу, — успокоил я фельдшерицу. — Идемте?

И мы двинулись в сторону моего дома. Я был уверен, ничем хорошим, кроме безобразной сцены, наш поход не увенчается.

— Егор, ты не переживай, — Гринева взяла меня под руку, подняла голову, чтобы заглянуть в глаза.- Я знаю таких девушек. Они прекрасно себя контролируют и точно знают, когда, где и что говорить, как себя вести. В какой ситуации уместен скандал, а где лучше притворится милой и беспомощной.

Мне интонациях Оксаны мне послышалась легкая горечь. Интересно, девушка делится личным опытом? Что у нее произошло в личной жизни? Отчего-то мне не верилось что Гринева по собственному желанию сбежала на край света. Желание, может, и было, да только не от хорошей жизни.

— У нас не забалует, — заверил грозно Митрич.

— Да уж, — усмехнулся я и с благодарностью пожал тонкие пальчики, которые доверчиво лежали на моем локте.

По дороге домой я отчасти надеялся, что Лизавета уже уснула и тогда будить ее не стану, а утром благополучно спроважу на автобус. Честно говоря, я даже не удивился, когда, по сложившейся традиции, все пошло не по плану.

Глава 21

Кто бы сомневался в том, что моя надежда на десятый сон Лизаветы себя не оправдает. В окнах по-прежнему горел свет, но сквозь тонкую ткань занавесок не наблюдалось признаков жизни. Похоже, Лиза или уже провела повторный обыск и теперь тихо-мирно ожидала меня в кроватке, либо решила не рисковать и скучала в