Читать книгу - "Ливонское наследие - Герман Иванович Романов"

Обращение к нему как монарху говорило о серьезности намерений руководства Ливонского ордена. Они пытались спасти то, что еще можно было уберечь от поползновений соседей. А потому действовать были намерены крайне решительно — Фюрстенберг словно помолодел, и как старый боевой конь при звуке трубы уже бил копытом.

— В октябре вашему величеству следует прибыть в Ригу, да-да, именно туда вопреки традициям. Этот богатейший город присягнет вам, ибо тамошние жители бояться притязаний на их достояние как московитского царя, так и польского короля в равной степени.

— Мы стянем в город все отряды, какие только можно собрать, мой король, — ландмаршал поклонился, а затем продолжил негромко говорить. — Хотя не думаю, что могут возникнуть всякие неожиданности — клевретов польской короны там мало!

— Я говорил с тремя ратманами из магистрата — они меня заверили, что вы самый лучший монарх. И магистрат с бургомистром будут на вашей стороне, если ваше величество сохранит для них все имеющиеся городские привилегии, — также тихо произнес с поклоном старый ландмейстер, и несколько смущенно добавил, кашлянув:

— Как только они получат соответствующую грамоту вашего величества, то немедленно и в полной тайне начнут приготовления к торжеству коронации, которое намечено провести через неделю после дня всех святых. Праздник будет пышный, ведь первый король Ливонии, сир! До этого времени соберется ландтаг — и смею заверить, что все единодушно признают ваше величество своим монархом и повелителем — так оно и будет!

— Всех возможных противников мы заранее уберем, — с чисто военной прямотой заверил ландмаршал, и, судя по его руке, что превратилась в увесистый кулак, в такой вариант действительно верилось. Удавят сразу же, даже голос оппоненту «против» кандидатуры монарха подать не дадут, тут ведь тоже царствует демократия, правда, очень и очень специфическая, со своими жестокими правилами и вековыми традициями.

— Я понимаю рижан и жителей других ганзейских городов, — Магнус наклонил голову, мысленно хмыкнув — раз бюргеры требуют гарантий, он им их даст, но и сам кое-что ответно затребует. — А потому немедленно отпишу грамоту. Более того, заверю, что после заключения мира с московитским царем, последуют торговые льготы. А сейчас уже перемирие, но оно касается только моих владений, и будет немедленно распространено и на другие земли, которые признают меня королем!

— Этого более чем достаточно, ваше величество!

Ливонцы переглянулись — мимика выразительная, с торжеством в глазах, такие вещи и слепой заметит. Вот только заговорил Фюрстенберг несколько смущенно, чуть отведя глаза.

— Коронацию должен провести архиепископ, а должность эта вакантна. А если отправить в Рим прошение папе, то дело затянется…

— Не беспокойтесь, все будет решено в самые ближайшие дни, — уверенно произнес Магнус, действительно надеясь на такой вариант развития событий. А если царь не принял его доводы во внимание, то есть и запасное решение — какой же аббат не мечтает стать епископом.

А он сам пока во власти, чтобы поставить сразу четверку прелатов, которые будут всецело ему обязаны. И тут даже папа ничего не сможет противопоставить — Реформация сильно затронула земли «Девы Марии». Но предварительно обрежет епископам крылышки, чтобы не вздумали улететь или хрипло каркать. Петь у него начнут, что твои соловьи, ибо тот, кто заплатит, тот и закажет нужную ему музыку!

Глава 39

— Ваше величество, но если бывшие наши рыцари, и не только вассалы, будут наделены мызами, то, что станет с нашим орденом?! Вы намерены его упразднить по прусскому примеру?

— Таких мыслей у меня нет. Изменить — может быть, весь мир меняется, да и сложившаяся ситуация диктует свои решения, ландмейстер. Но зачем рубить яблоню, что дает плоды?!

Крестоносцы переглянулись, и этот немного растерянный обмен мнениями говорил о многом. Видимо, и ландмейстер, и его ландмаршал, были уверены в развитии сценария по прусскому примеру, и ответ Магнуса оказался для них неожиданным.

— Ваше величество, а не могли бы вы хоть немного рассказать о своих планах касательно нашего ордена? Ведь очень трудно жить, не зная, какая судьба тебя ожидает.

— Конечно, магистр, а иначе быть просто не может, — Магнус говорил совершенно спокойно и обдуманно — решение вынашивалось давно, и было оно совсем иным, чем происходило в реальной истории.

— Как государство, ливонский орден выполнил свою функцию с крещением всех племен прибалтийских язычников. Могу сказать больше — крестовые походы на здешних землях закончены, продвижение на восток исключено — там живет христианский народ, считающий себя ортодоксами. И воевать с таким соседом было крайне неразумным решением, итоги которого сейчас наглядно видны не только нам, но и всем соседям. Орден обескровлен и фактически прекращает свое существование в прежнем виде.

— Так-то оно и есть, — задумчиво отозвался Фюрстенберг и внимательно посмотрел на принца, молчаливо попросив продолжить излагать взгляды на крайне важную для него ситуацию — ведь старик посвятил ордену всю свою жизнь, и был готов погибнуть за него.

— Все рыцари, что захотят покинуть орден, смогут спокойно это сделать и присягнуть королю, также как все вассальные ордену дворяне. Все получат мызы и прикрепленные к ним хутора и смогут жить обычной жизнью владельцев, служащих своему монарху. Все привилегии у них остаются, как и возможность заниматься на своих землях любой полезной деятельностью, приносящей доход. Но служба короне обязательна для каждого юнкера в течении установленного срока, как и уплата положенных на хозяйства налогов и пригляд за прикрепленным населением — школы, церкви, лекари. Об этом я говорил вам, магистр.

— Да, ваше величество, и я передал эти ваши слова членам капитула. Подавляющее большинство братьев снимут плащи с черным крестом. Но есть и те, кто желает сохранить возложенные обеты, пусть их мало, пусть даже десятая часть, но они есть и верны клятвам!

— Вот и хорошо, что остались верными принятым на себя обетам — преданность всегда внушает уважение. Как и служение христианской вере — искреннее, честное и бескорыстное. Папы и короли смертны — Христос вечен, он в сердцах и душах людских, а церковь из ребер, — Магнус остановился, понимая, что сейчас пойдет по самому краешку то ли обрыва, то ли лезвия меча. И нужно говорить очень осторожно.

— Вера в Христа есть благо, но мне горестно видеть как христиане, по-разному толкуя священные писания, убивают друг друга, без раздумья льют кровь. И это началось ни сегодня, ни вчера, в прошлом. Триста пятьдесят лет рыцари-крестоносцы взяли штурмом «второй» Рим — Константинополь. Всего столетие прошло, как город императора Константина стал магометанским, а с собора Святой Софии