Читать книгу - "Полюс Доброты - Мила Бачурова"

— как не фиг делать... Мысли, должно быть, проступили на лице — Ада под взглядом Серого зарделась. Хороший знак, — отметил он про себя, — глядишь, чего и срастется. Аде улыбнулся и подмигнул, она смущенно отвернулась. Серый наклонился, чтобы поднять с пола бункерную, но Мрак опередил — присел раньше, чем он. Взял бункерную на руки и шепнул, приблизив голову к голове Серого:

— А девка ничего.

Серый кивнул. Подумав, что было бы странно, если бы за Адины достоинства зацепился взглядом только он.

— Пусть сама, — так же чуть слышно добавил Мрак.

И Серый снова кивнул.

Эту кодовую фразу они придумали ещё на заре взросления, когда только начинали интересоваться девчонками. Нередко западали на одну и ту же, и в таких случаях выбор предоставляли барышне. После того, как девушка определится, неудачник, согласно договоренности, должен был самоустраниться и не мешать тому, кому повезло. Везло, по понятным причинам, в основном Серому — хотя случалось, что и Мраку перепадало, любительницы загадочного молчания на их пути тоже встречались.

— Чем помочь, хозяюшка? — Серый улыбнулся Аде. — Жратвы у нас, если что, есть маленько. Рябчика по дороге подстрелили, запечь собирались. Орехи есть, яблоки сушёные. Скоро ж Новый Год, — напомнил он, радуясь тому, как удачно подвернулся повод, — вместе и отметим. Ага?

— Ага, — помедлив, сказала Ада.

Отвечала она, как и брат, односложно и настороженно.

— Вы как тут оказались-то? — снова попробовал разговорить аборигенку Серый.

— Охотились, — отозвалась Ада, снова выдержав паузу, — задержались. Этот дом — лежка. Солнце переждать, если что.

Серый кивнул:

— У нас тоже есть, мы их приютами зовем. Только в наших такие красавицы не водятся.

Ада фыркнула и отвернулась.

— В гости-то пригласите, когда выберемся? — Серый облокотился о стол рядом с ней — так, чтобы оказаться к Аде поближе, — прибавил голосу просительности. — А то мы уж сколько ночей в пути. Ни поспать, ни помыться по-человечески.

Ему показалось, что при этих словах Ада вздрогнула. Медленно, глядя на него, но, похоже, не видя, проговорила:

— Да-а. Конечно. Пригласим, почему нет... Ну где ты так долго! — накинулась на вошедшего с букетом еловых веток Виссариона. Серому показалось — с облегчением, что можно не продолжать разговор.

— Разве долго? — удивился парень.

Ада не ответила. Объявила:

— Ветки надо в воду поставить! Пошли, наберем.

— Так вот же вода, — Виссарион указал на ведро в углу, — еще вчера же набрали?

— Это хорошая вода, — отрезала Ада, — питьевая, из колодца! А для веток мы снега принесем и растопим.

Серый подумал, что логика в словах Ады сомнительная — черпануть из колодца еще одно ведро всяк быстрее и проще, чем растапливать снег. Но спорить не стал. Отец ни с Ларой, ни с матерью никогда не спорил — просто делал по-своему, и все. И Серого приучил к тому, что спорить с бабами — себе дороже.

Ада и Виссарион вышли. Мрак, уложивший бункерную, присел у печки — растапливал.

— Странные они какие-то, — окликнул Серый. — Да, Мрак?

Мрак пожал плечами.

— Интересно, в поселок к себе пустят или отмажутся как-нибудь?

Мрак поворошил кочергой дрова.

— В общем, девку клеить по-любому надо, — закончил Серый, — а там уж как попрёт. Позовут к себе — хорошо, нет — все равно в поселок заглянем. Даже если втихаря придется. Мне до зарезу интересно, что у них там? Неужели все такие белые?

Мрак кивнул — подтверждая, что ему тоже интересно. И вдруг тихо, жалобно застонал.

— Ты чего?! — обалдел Серый.

— Это не я.

Мрак посмотрел на бункерную. Серый тоже обернулся. А девчонка пошевелилась и снова застонала — похоже, приходила в себя.

Эри

Очнувшуюся Эри напоили горячим чаем. После второй чашки девушка поняла, что лежит на чужой кровати в чужом белье. И, если чужие кровати за время дневок в «приютах» и брошенных хозяевами домах стали делом относительно привычным, то терпеть на теле чужое белье было совсем неприятно — несмотря на всю признательность Эри к его хозяйке. Серый с Мраком, недолго думая, запихнули бы ее в кровать прямо голышом, в этом Эри не сомневалась.

Она попросила Мрака принести рюкзак. Вытащила комплект запасного белья и потихоньку, нырнув под одеяло, переоделась. Этот способ освоила еще в начале похода — так же, как научилась набивать снегом котелок, растапливать снег на походной печке, принимать душ, отгородившись от глаз парней весьма условной, сооруженной из полотенца, занавеской и обходиться при этом кружкой кипятка, разбавленного холодной водой.

А за столом между тем готовили новогодний ужин — об этом Эри догадалась по обрывкам разговоров, тем, чтобы ввести ее в курс происходящего, никто, как обычно, не озаботился. Ее познакомить-то с парнем и девчонкой — не то захватчиками, не то спасителями, Эри пока не разобралась — не удосужились. Они сидели за столом вчетвером — Серый, Мрак и аборигены — и болтали. Беспечно, как старые знакомые. То есть, болтали Серый и девчонка. Мрак в принципе нечасто подавал голос, а парню попросту не удавалось вклиниться в поток, льющийся из девчонки и Серого.

«Прямо нашли друг друга», — глядя на них, неприязненно подумала Эри.

Девчонка хихикала и стреляла в Серого глазами. А он то и дело, вроде как увлеченный беседой, хватал ее за руку или обнимал за плечи. Причину веселья Эри определила быстро — заметила на столе фляжку с самогоном.

Это слово узнала от адаптов, в Бункере употребление алкоголя не приветствовалось. Не запрещалось — к тому же Новому Году и другим праздникам Валентина Семеновна готовила что-то вроде вина из забродившего варенья, — но и не поддерживалось почти никем. Любопытная, обожавшая совать нос во взрослые дела Эри знала, что при жизни Тимофея они с Григорием Алексеевичем время от времени «выпивают», а потом ведут в курилке долгие непонятные разговоры, но после смерти Тимофея прекратилась и эта практика. В следующий раз с употреблением алкоголя Эри столкнулась, только оказавшись в обществе адаптов.

Впрочем, справедливости ради — после памятного разговора с Егором Серый и Мрак заветную фляжку доставали лишь однажды, после того, как долго искали место для дневки и люто замерзли на ледяном ветру. Самогон тогда довелось попробовать