Читать книгу - "Пламя Эгиды. Книга 1 - Александр Кронос"

— А если я брошу вам вызов на дуэль?

Тот расхохотался в ответ. Как мне показалось, вполне искренне.

— Я выставлю защитника своей чести. Как и всегда. Вы умрёте, ваш отец будет горевать, а я всё равно получу поместье. Никакого смысла в вашей гибели не окажется. Глупая, бесполезная смерть.

Ровер, что до того сидел около моего дивана, гневно рассматривая хозяина дома и транслируя раздражение из-за моего приказа ничего не трогать, вдруг повернул голову, уставившись на противоположный вход в гостиную. А спустя секунду оттуда вылетел ещё один пёс. Мощный ротвейлер, с вживлёнными в плоть артефактами, из-за которых его глаза светились алым.

Зверь сразу же подбежал к Всеволоду, замерев около его ноги. Я же удивлённо покосился на Ровера, от которого почему-то веяло не только желанием порвать ротвейлера на куски, но и иными эмоциями. Которые я сначала не смог распознать.

А когда всё же понял, о чём именно думает пёс, с трудом сдержал улыбку. Ворвавшийся защитник Ярогина, выглядел весьма грозно. Но при этом был сукой. В буквальном смысле этого слова. Из-за чего мой боевой зверь сейчас испытывал смешанные эмоции.

Сидящая рядом русала, при виде собаки, немного оживилась, с интересом её рассматривая. Тогда как Пересветов снова заговорил.

— Согласно закону, сейчас вы должны озвучить сумму, которую необходимо выплатить для отсрочки обращения в суд. И назвать дату, до которой необходимо выполнить платёж.

Голос дворянина едва ли не звенел, наполненный яростью и презрением. Но Всеволод не повёл и бровью.

— Естественно. Согласно моим расчётам, вам требуется внести четыреста рублей, чтобы погасить проценты и пенни. Но даже если вы это сделаете, до конца следующей недели, потребуется провести сразу две стандартные выплаты. Плюс пенни, которое к тому времени набежит. Это ещё семьсот восемьдесят пять рублей и восемьдесят копеек.

Поднявшийся на ноги нобиль, продолжал сверлить Ярогина ненавидящим взглядом, но я хорошо чувствовал то ощущение полной безнадёжности, которое сейчас охватило его разум. Таких денег, у Кирилла точно не было.

Впрочем, аристократу повезло. Они были у меня. О чём я поспешил заявить.

— Думаю, это не станет проблемой.

Взгляды обоих переговорщиков обратились в мою сторону. Сам же я неспешно поднялся на ноги и достав из кармана пачку банкнот, принялся отсчитывать деньги. После чего поднял глаза на Ярогина.

— Здесь четыреста рублей. До конца следующей недели, Кирилл внесёт остальное.

Судя по глазам самого нобиля, тот в происходящее попросту не верил. Тогда как лицо ростовщика отражало изрядное замешательство. Но в конце концов, он кивнул.

— Деньги, есть деньги. А договор, есть договор. Если господин Пересветов будет придерживаться обязательств, принятых главой его семьи, я буду только рад.

Приблизившись ко мне, забрал пачку купюр. После чего пересчитал их и повернувшись к Кириллу, кивнул тому.

— Всё в порядке. Прошу — нужно подписать бумаги о том, что вы оплатили проценты.

Ошеломлённый дворянин двинулся за ним к небольшому столику, на котором лежали документы. Я же поймал на себе абсолютно изумлённый взгляд Владиславы, в котором сквозила благодарность.

Хотя прямо сейчас меня больше заботила та самая, напичканная артефактами, сука. Которая наворачивала круги вокруг застывшего на месте Ровера, принюхиваясь к воздуху и тихонько порыкивая. Сам пёс рычал ей в унисон, внимательно наблюдая за собакой. До сих пор оставаясь недвижным, лишь из-за наличия строгого приказа с моей стороны.

Пришлось сделать вид, что зверь доставляет мне дискомфорт — после этих слов Всеволод подозвал её к себе. А я получил целую волну гнева от Ровера. Пёс даже попытался оформить её в виде конкретных образов. Суть которых сводилась к концепции «сам ты себе суку нашёл, а мне сделать то же самое не позволяешь».

Объяснять ему, в чём тут разница и какими последствиями мог обернуться контакт, было бесполезно. Не говоря уже о том, что ротвейлер была из крови и плоти, а он — соткан из чистой силы. Зверь всё это и так отчасти понимал. Но вот контролировать себя мог с трудом — как ни крути, долгое время он провёл мёртвым. Сейчас постепенно возвращая себе память о былом. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Спустя десять минут мы оказались за воротами особняка. А когда отошли на полсотни метров от него, оглядываясь по сторонам в поисках извозчика, Пересветов наконец заговорил.

— Не знаю, как тебя благодарить. Это… Ты меня спас. Снова.

Нобиля переполняли эмоции. Я же повернул голову и медленно кивнул.

— Да, я тебя спас. И скорее всего помогу решить вопрос со следующими платежами. Но от тебя тоже потребуется ответная услуга. Прямо сейчас.

Глава XVII

Родион Ермаков знал, что обладает силой, с самого детства. С того самого момента, когда мать застала его за игрой в солдатики. Ребёнок тогда долго удивлялся, что может быть странного в самостоятельно марширующих и радостно истребляющих друг друга фигурках.

Из города они уехали в тот же день. Поселившись в глухомани, где на десятки километров вокруг, была лишь пара крохотных деревень.

Историю о своём отце, Родион услышал в двенадцать. А потом ознакомился ещё с множеством её вариаций. В одних, тот представал спасителем, который уберёг мать от великой опасности, а потом был вынужден её покинуть. Другие, которые он слышал куда чаще, описывали его, как беспринципную сволочь, который переспал с юной девушкой и был таков.

Чему тут верить, юноша не знал. Будучи уверен лишь в одном — внутри него была божественная «искра». А значит, отец каким-то образом относился к сгинувшим богам. Каким-то чудом уцелев и бродя по земле.

Когда Родион научился маскировать свои силы и использовать их так, чтобы это не вызывало лишних вопросов у Наделённых, они вернулись в Омск. Тут парень стал завсегдатаем библиотек, изучая всё, что было связано с богами. Правда, разобраться в ситуации, это всё равно не помогло.

Единственное, что стало понятно — скорее всего он сын члена божественной свиты. Либо кого-то из его потомков. Как вариант — отпрыска одного из самих богов, успешно скрывшегося на земле.

Имелась и ещё одна версия — на земле укрылся один из настоящих богов. Каким-то образом переживший гибель остальных. Но она казалась полностью невероятной. К тому же, в конце концов парень понял, что всё это не имеет смысла — сколько бы теорий он не построил, реальная жизнь из-за этого ни на йоту не изменится.

Потому он занялся тем, что к чему лежала душа — готовкой. Хотя порой ловил себя на мысли, что возможно стоило бы двинуться