Читать книгу - "Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман"

Солнце клонилось к горизонту. Окна в небоскребе одно за другим вспыхивали золотым отсветом и гасли. После этого лучи солнца окрасились в пурпурный цвет, который скоро должен был смениться на более темный. Мистера Бакстера по-прежнему не было видно.

Загудели невидимые двигатели, медленно закрывавшие ворота башни. За воротами следовали два полицейских, словно пастухи, загонявшие коров на ночь. Оба были в длинных плащах, у одного в руке светилась яркая точка сигареты.

Когда я был готов развернуться и уйти, послышался шум мотора. Мгновение спустя из закрывающихся ворот выехал длинный черный автомобиль.

Внезапно я преисполнился уверенности в том, что внутри был сам мистер Бакстер. Кто, как не он?

Я бросился к автомобилю и, охваченный вдохновением, закричал, стуча в черное окно:

– Мистер Бакстер? Сэр? Я работаю в «Джаспер-сити Ивнинг Пост». Прошу прощения, сэр, я хотел бы поговорить о том, что вы написали о чуде в Уайт-Роке…

Я запнулся, увидев, что автомобиль разворачивается и набирает скорость. В темном окне я увидел себя, но кроме того кого-то еще – человек на меня смотрел. Из темноты выплыло худое длинноносое лицо с острым взглядом.

Я снова постучал в стекло. Человек не пошевелился.

Один из полицейских сбил меня с ног. Я вскрикнул от удивления, ударившись головой о булыжную мостовую.

Автомобиль немного проехал вперед, затем остановился, словно раздумывая.

Несколько секунд спустя он снова набрал скорость. Я почувствовал невероятное облегчение, хотя полицейский не пожалел меня, рывком подняв на ноги и отправив восвояси ударом в живот и пинком под зад. Даже не потрудившись выругаться, когда я ковылял прочь, он зажег сигарету и проскользнул в почти закрывшиеся ворота.

* * *

В полквартале от башни Бакстера находилась небольшая гостиница. На ее крыльце, опершись на кованые перила, курил человек. На нем был мятый красно-зеленый полотняный костюм и неопрятный галстук-бабочка, а его внушительные черные усы чем-то напоминали ужасающий кожух Локомотива или эмблему на щите старосветского рыцаря, которая называется шевроном. Его нос до того, как его сломали, возможно, был орлиным, а ярко-синие внимательные глаза уже давно следили за тем, как я наблюдаю за воротами башни Бакстера.

Человек совершенно не смутился, когда понял, что я его заметил. Более того, он улыбнулся и поманил меня, словно мы были друзьями.

– У вас голова разбита, – сообщил он.

Я потрогал голову:

– Верно.

– Что, – спросил он, – недавно приехали?

Я не видел причин это отрицать:

– А что, так заметно?

– Да. Но ничего страшного. Все когда-то сюда приехали впервые. Сам я родился в Дельтах, больше лет тому назад, чем сам помню.

– Гамлин, – назвал я первый пришедший в голову город.

– Не знаком.

– Это у Края.

– Вот как. Бежите от тамошних сражений?

– Можно и так сказать.

– Сожалею. Закурите?

– Нет, спасибо. А мне говорили, что люди в Джаспере не любят незнакомцев.

– Ну… – Человек улыбнулся: – У меня есть свои причины.

Тут я мог бы убежать, но я не привык прерывать дружелюбные разговоры.

– Я слышал, что в больших городах так принято.

– Значит, вы невероятно заинтересованы в башне мистера Бакстера и очень терпеливы. Я наблюдал за вами из окна кабинета с самого обеда. Я видел мистиков, медитировавших на пустой трон Града Серебряного и считавших бесчисленные кольца Мирового Змея, но мало у кого из них была такая выдержка, как у вас. В чем же дело? Просто осматриваете город? Или ищете работу?

– Работа у меня, кажется, есть. На Свинг-стрит.

Человек поднял бровь. Кажется, я не говорил о его бровях, ничем не уступавших усам. Когда он говорил, они топорщились и разглаживались, выражая то добродушие, то любопытство, то – в случае необходимости – закипающий гнев. Иногда мне казалось, что я разговариваю с бровями, а человек лишь за нами записывает.

– Не такая, как я ожидал, – добавил я, – но лучше, чем ничего.

– Такая, что позволяет весь день любоваться на башню мистера Бакстера? – усмехнулся незнакомец.

– У театров другое время работы.

– Да, это верно.

И мужчина зажег новую сигарету.

– Что ж… – продолжил он. – Возможно, ваш интерес к Тресту Бакстера вызван злостью. Улыбчивые скажут, что злость вредна для души, но я не соглашусь – иногда в этом чертовом мире нет иного выхода, как хорошенько разозлиться. Может быть, Трест отобрал вашу ферму или поставил плотину на вашей реке… или дело в политике… Возможно, вы пришли сюда с Запада по политическим причинам?

Снова облокотившись на перила, незнакомец протянул руку, чтобы исследовать одну из кованых пик.

– Понятия не имею, о какой политике вы говорите, сэр, – развел я руками. – Я взял себе за правило с ней не связываться. Ничего хорошего из нее не выходит. Может, я и правда осматриваю город, как вы сказали.

– Разумеется, разумеется, – согласился мужчина. – Но что за месть? Бомбы у вас с собой нет. Другого оружия тоже. Верно? Да, я так и подумал, и ваш взгляд это подтверждает. Не обижайтесь – нынче сюда приезжает много безумцев. Но вы как будто не безумны – по крайней мере, не так, как другие. Я давно за вами наблюдал и никак не могу вас раскусить. Что-то подсказывает мне, что это того стоит, а мои предчувствия редко меня обманывают.

– Друг мой, позвольте кое-что прояснить: я сказал, что не ищу мести, и так оно и есть. Так что если это удовлетворило ваше любопытство…

Незнакомец поднял руку:

– Возможно, вы не так меня поняли – я привык, что меня везде узнают. Никогда не гонитесь за славой, друг мой, она ударит вам в голову. Если вы решили, что я полицейский, то это не так, и я не работаю на мистера Бакстера – храни меня судьба от дня, когда придется снизойти до этого. Меня зовут Элмер Мерриал Карсон.

– Хэл Роулинз, – сказал я, осторожно пожав руку мистера Карсона.

– Я не в обиде на то, что вы меня не знаете. Похоже, вы действительно приезжий.

Разумеется, с тех пор я узнал, что мистер Карсон был в некотором роде известен в Джаспере и на всей Территории Тригорода как писатель, репортер и бывший издатель «Джаспер-сити Ивнинг Пост». В частности, он снискал себе славу ярого сторонника освободительного движения, пятидневной рабочей недели и перераспределения мест в Сенате, а также был противником жестоких условий работы и содержания скота на бойнях и вмешательства Линии в дела Джаспера. Кроме того, из-под его руки вышло множество словесных портретов бесконечно прибывавших в Джаспер эксцентричных личностей, иногда его описания вызывали смех, иногда жалость, иногда вдохновение или беспокойство, иногда все вместе. На момент нашей встречи у него, если можно так выразиться, имелось уже семьдесят семь таких трофеев, и он сказал, что я стану семьдесят восьмым.