Читать книгу - "Заклинание сорок пятого калибра - Сергей Ковалев"

Машина остановилась у ворот одного из особняков, я расплатился и вышел.

Огляделся.

«Если бы ты меня слушался, жил бы в таком месте!»

«Да не хочу я тут жить! — возразил я Хайше. — Как тут вообще можно жить?! Да это место похоже на лагерь строгого режима!»

На первый взгляд еще могло показаться, что я попал в какой-нибудь маленький европейский городок — чистая, хорошо заасфальтированная улица, свежий воздух, зелень вокруг (точнее, о присутствии зелени оставалось только догадываться). Собственно, на этом «первый взгляд» и заканчивался. Высоченные глухие заборы разрушали европейскую иллюзию, полностью скрывая жизнь местных обитателей. Только хозяин одного-единственного особняка — соседнего с тем, в который приехал я, — нарушил этот архитектурный дресс-код. Вместо сплошного забора его дом окружала кованая решетка, сквозь которую можно было рассмотреть английский парк. Но и решетка была частой, высокой и заканчивалась острыми навершиями. Повсюду на солнце поблескивали объективами камеры наблюдения. У меня зрела уверенность, что в таком месте лучше не соваться к соседям, например, за спичками — запросто расстреляют как нарушителя лагерного режима.

Любопытно, при такой охране на въезде в поселок, внутри-то они кого боятся? Друг друга, что ли? Или были прецеденты, что олигарх у олигарха столовое серебро украл?

Продолжая размышлять о тяжелой жизни нуворишей, я надавил на кнопку селектора на калитке. Достал из кармана визитку.

— К Еве Барановски из агентства «Фокс и Рейнард».

Селектор что-то вежливо пробубнил, и калитка отворилась, пропуская меня во двор, в глубине которого уродливо раскорячился трехэтажный особняк. Я не сноб — есть такой «снобизм наоборот», когда скопом осуждают вещи только потому, что они дорогие, — нет, как правило, дорогие вещи мне нравятся. Но как еще можно сказать про странное сочетание угрюмых казарменных форм в стиле «новорусское баррако» с викторианскими портиками и колоннами, увенчанное по углам готическими башенками? Именно раскорячился. И именно уродливо. Попытки садовника как-то прикрыть это архитектурное убожество розовыми кустами лишь усугубляли впечатление — из-за них особняк походил на украшенный цветами склеп.

На полпути к дому в воздухе висел голубь. Птица изо всех сил махала крыльями, но не сдвигалась ни на сантиметр.

«Ты это тоже видишь?»

«Вижу, — ответила Хайша. — Какая-то странная магия».

Оскальзываясь на брусчатке, которой явно из садистских соображений выложили садовую дорожку, я доковылял до двери, где меня уже встречал самый натуральный дворецкий — в ливрее, с внешностью английского лорда и с седыми бакенбардами. В бакенбардах явственно пробивались зеленые ростки с мелкими листиками и цветочками. На мгновение мне даже показалось, что я смотрю на него теневым зрением, но дворецкий вполне обыденно произнес:

— Госпожа Барановски примет вас в гостиной.

Стало ясно, что это все-таки настоящий «дневной» облик дворецкого. Видимо, его хозяевам нравились советские фильмы про викторианскую Англию, и они могли оплачивать неудобства, которые наверняка доставляла такая внешность. Увидев, что я разглядываю его бакенбарды, дворецкий бросил взгляд в зеркальную дверь, охнул и бросился прочь, причитая:

— Да что же это?! Да когда же это закончится?!

Пожав плечами, я прошел в гостиную.

Внутри меня поджидала та же эклектика, что и снаружи. Создавалось впечатление, что люди, создававшие интерьер этого дома, прошлись по антикварным магазинам и тупо скупили все, что попалось на глаза, лишь бы это выглядело «богато». Возможно, хозяевам казалось, что обилием тяжелого старого дерева, темного лака и натуральной кожи удалось воссоздать атмосферу английского клуба. На самом деле бросающаяся в глаза разнородность предметов создавала впечатление съемной квартиры с наборной мебелью. Надо признать, хозяйка дома прекрасно вписывалась в этот интерьер. То есть, я имею в виду, была столь же чужда ему, как и все остальные элементы были чужды друг другу. Я редко смотрю телевизор и совсем не смотрю сериалы, но госпожа Барановски так часто мелькает в новостях, что не узнать ее было невозможно. Звезда нескольких успешных «мыльных опер», любящая жена удачливого бизнесмена и счастливая мать… Я невольно потянул за узел галстука, ослабляя воротник. В свои тридцать «с хвостиком» Ева вполне органично смотрелась в ролях юных смешливых провинциалок, приехавших завоевывать столицу. И даже в домашней одежде и, как мне показалось, без макияжа была очаровательна. М-да, тяжелая работенка мне предстоит!

«Постоянное общение с Алексом дурно на тебя влияет!»

«Брось! Не знаю, кем надо быть, чтобы не отреагировать на такую женщину! И я точно не из этих!»

— Алексей… кажется, Рейнард? — Ева протянула руку то ли для пожатия, то ли для поцелуя. — Представьте себе, где-то забыла вашу визитку! Ах, у меня такая плохая память! Представьте себе, я постоянно забываю телефон дома! Ха-ха-ха! А еще никак не могу запомнить имена режиссеров, иногда выходит так неловко! Ха-ха-ха! Надеюсь, вы меня извините?

— Алексей — младший партнер нашего агентства, — не удержался я от мелкой бессмысленной мести Алексу. Потом со всем доступным мне изяществом поцеловал ухоженную ручку. Не стоит упускать случая польстить клиенту… да и, в конце концов, мне самому это приятно. Длинные изящные пальцы заметно дрожали. — Меня зовут Виктор Фокс. Я предпочитаю лично встречаться со столь известными клиентами… и столь красивыми.

— Ах, вы мне льстите! Ха-ха-ха! — прощебетала Ева, механически повторив стандартную фразу. Мысли ее были явно заняты вещами более серьезными, чем обмен светскими любезностями. Она внимательно, можно даже сказать беззастенчиво, рассматривала меня. — Прекрасно… Так… Повернитесь-ка к свету… Да, отлично!

— Простите?

— Хорошо, что приехали именно вы! — удовлетворившись осмотром, произнесла Ева. — У вас именно тот типаж, который требуется. Не слишком умный, но хитрый, грубоватый, но обаятельный, свойский парень с окраины, добившийся всего в этой жизни собственными силами. Ха-ха-ха! Раскрывает преступления, пользуясь больше пистолетом и кулаками, чем интеллектом… Да, вы именно то, что мне нужно!

— Простите? — только и смог повторить я, чувствуя себя донельзя глупо. Четыре поколения сугубо интеллигентных предков, среди которых были врачи, учителя и даже один композитор, а также мои личные два высших гуманитарных образования настоятельно требовали немедленно одернуть субретку. В то же время лицо, которое я каждое утро вижу в зеркале — особенно перебитый в двух местах нос и старый глубокий шрам от скулы до подбородка, — гарантировало, что любые мои протесты будут выглядеть неубедительно. — Вы меня что, на роль просматриваете?

— Ах, не обращайте внимания, это профессиональное! Ха-ха-ха! — рассмеялась Ева переливчатым смехом, составлявшим, как писали многие журналисты, не меньше половины ее сценического обаяния. — Но вы действительно идеально подошли бы на роль частного детектива…

— Не интересуюсь, — отрезал я, стараясь не выказывать смущения. — Меня вполне устраивает моя работа.