Читать книгу - "Рокси - Джаррод Шустерман"

— Мы ждали подходящего случая, чтобы сказать тебе.

— И когда это все началось? В тот вечер на пляже?

— Ты меня, конечно, прости, но официально мы вообще-то никогда парой не считались. Так может, я и не обязана ничего тебе объяснять?

— Это подло, Шелби. — Неужели она ожидает, что он посчитает это в порядке вещей? Что он просто откланяется и пожмет Чету руку?

Шелби набирает в грудь побольше воздуха.

— Просто ты стал такой… эмоционально недоступный, Айзек. Я даже не знаю толком, где ты пропадаешь половину времени.

— Я нигде не пропадаю! Я здесь!

— Нет, Айзек, — возражает она. — Ты не здесь.

И это его убивает, ибо она права. Это наверняка все равно бы случилось, но он, Айзек, облегчил им задачу.

— И это лучшее, что ты можешь сказать — я не «здесь», а он, мол, «здесь»? В шаговой доступности, как собачье дерьмо? У Чета половина мозговых клеток служит лишь удобрением для волос — и ты меня на него променяла?

— Во всяком случае, с Четом весело! Ты в последнее время угрюмый, как сыч, а с ним весело, он жовиальный!

— Да он и слова-то такого не знает!

— А мне пофиг!

Айзек вдруг обнаруживает, что ему нечего сказать. На долю секунды он желает, чтобы Шелби таки свалилась с лестницы, и тут же испытывает ненависть к себе за эту мысль, а потом ненавидит себя за эту ненависть.

Шелби берет обе его руки в свои, и он не выдергивает их, сознавая, что она делает это в последний раз в жизни.

— Айзек, я люблю тебя. Ты знаешь, что люблю. И уверена, что, скажем так, через семьдесят лет мы будем сидеть в креслах-качалках и пенять, что ждали так долго, чтобы быть вместе. Но сейчас… сейчас другие обстоятельства.

Возвращается Чет с двумя полными подносами. Он успешно заменил и испорченную еду, и Айзека в сердце Шелби.

— Эй, кто голодный, налетай!

Айзек устремляется прочь. Хорошенькую же «головокрутку» устроили ему друзья!

* * *

Рики находит его на скамейке у входа в парк. Айзек предпочитает зализывать раны в одиночестве, но Рики ему этого не позволяет.

— Так, мужик, убираемся отсюда к чертовой матери! — говорит Рики.

— Не будь идиотом, ты же не можешь уйти и бросить их здесь!

— Все уже решено. Они поедут домой на Убере, позже.

— Если ты уйдешь, Рэйчел будет третьим лишним на всех аттракционах.

— Вообще-то нет, — возражает Рики. — Чет, может, и засранец, но засранец с понятиями. Гарантирую: Шелби и Рэйчел будут все время садиться вместе, а роль третьего лишнего достанется как раз Чету. Значит, мой уход — единственный верный способ сделать так, чтобы Шелби и Чет не сидели вместе на аттракционах.

Для Айзека это достаточно убедительное соображение, и он его принимает.

* * *

И лишь когда они выезжают на шоссе, Айзек наконец облекает в слова вопрос, который тяжело висит в воздухе:

— Ты знал?

— Если бы знал, я б тебе сказал, — отвечает Рики. — Впрочем, я догадывался. Жаль, что все так обвернулось. — Помолчав, он добавляет: — Кроме того, любой, кто использует в разговоре слова типа «жовиальный», не стоит того, чтобы иметь с ним дело.

— Ты слышал, да?

Рики хохочет.

Дело в том, что между раздирающими Айзека эмоциями — гневе, униженности, чувстве, что его предали, — есть некая соединительная ткань, в существовании которой он едва может признаться себе самому. Облегчение. Как бы Айзек ни жалел о случившемся, какая-то его часть чувствует облегчение.

— Знаешь, — говорит Рики, — если вы хорошо смотритесь вместе, это еще не значит, что вы подходите друг другу.

Айзек кивает, затем выуживает из кармана таблетку и бросает ее в рот, даже не задумываясь об этом. Но Рики обращает внимание.

— Что это?

— Да так, ибупрофен, — отвечает Айзек. — Восемьсот миллиграмм.

Ложь для него теперь так естественна, что он ее даже не замечает.