Читать книгу - "День Совершенства - Айра Левин"

— Перестань дрожать, — сказал он. — Я ничего тебе не сделаю, если будешь выполнять мои требования.

Они спускались на эскалаторе. Навстречу им, на параллельной лестнице, ехали два номера.

— И ты, и они, — показал он. — И вообще все, кто попадется навстречу, — все будут убиты.

Она промолчала.

Он улыбнулся номерам, они улыбнулись в ответ. Она им кивнула.

— Это мой второй переезд за этот год, — сказал он ей.

Они миновали много пролетов и ступили на последний эскалатор, ведущий в вестибюль. Три номера, из них двое с телекомпами, стояли, беседуя, около сканера у одной из дверей.

— Теперь без шуточек, — напомнил он ей.

Они спускались, отражаясь в темном стекле окна. Номеры продолжали разговаривать. Один из них поставил свой телекомп на пол.

Чип с Маттиолой сошли с эскалатора.

— Погоди минутку, Анна, — сказал он. Она остановилась и повернулась к нему.

— Мне ресница попала в глаз, — сказал он. — Есть у тебя салфетка?

Она пошарила рукой в кармане и отрицательно покачала головой.

Он нащупал одну под пистолетом, вынул и дал ей. Он стоял лицом к заболтавшимся номерам и одной рукой держал глаз широко раскрытым, другую руку опять опусти в карман. Она приложила салфетку ему к глазу. Дрожь ее не унималась.

— Это всего-навсего ресничка, — сказал он. — Нервничать не из-за чего.

За ее спиной номер поднял свой телекомп, и все трое обменялись рукопожатиями и поцеловались. Двое с телекомпами дотронулись до сканера. «Можно», — моргнул он дважды. Оба вышли из здания. Третий номер, мужчина лет двадцати пяти, направился в сторону стоящих Чипа и Маттиолы.

Чип убрал руку Маттиолы.

— Все в порядке, — сказал Чип, моргая. — Благодарю, сестра.

— Вам не нужна помощь? — спросил номер. — У меня специальность 101.

— Спасибо, не надо, это была ресничка, — сказал Чип. Маттиола пошевелилась. Чип взглянул на нее. Она молча положила салфетку к себе в карман.

Номер, взглянув на дорожную сумку, пожелал им счастливого пути.

— Благодарю, — сказал Чип. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал номер, улыбаясь им.

— Спокойной ночи, — сказала Маттиола.

Они направились к дверям и в стекле увидели отражение номера, вставшего на бегущие вверх ступени.

— Я близко наклонюсь к сканеру, — сказал Чип. — А ты тронь его, но не панель датчика, а его край.

Так они выбрались на улицу.

— Пожалуйста, Ли, — просила Маттиола. — Во имя Братства, давай вернемся и поднимемся в медцентр.

— Помолчи, — сказал он.

Они свернули в проход между зданиями. Темень тут была гуще, и он достал фонарь.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она.

— Ничего, — сказал он, — если ты опять не вздумаешь выкинуть со мной какую-нибудь штуку.

— Зачем я тебе нужна?

Он не ответил.

На пересечении проходов между зданиями стоял еще один сканер. Рука Маттиолы потянулась было кверху. Чип перехватил ее руку:

— Ни-ни!

Они прошли мимо, не отмечаясь. У Маттиолы вырвалось горестное восклицание, и она произнесла упавшим голосом:

— Ужас!

Велосипеды стояли прислоненными к стене там, где он их оставил. В багажной корзине одного из них была укреплена завернутая в одеяло сумка и в нее втиснуты унипеки и фляга с питьем. Одеяло также прикрывало и корзину на втором велосипеде; он положил в нее сумку Маттиолы и обернул ее одеялом, проделав это весьма тщательно.

— Садись, — сказал он, придерживая ее велосипед.

Она села, взявшись за руль.

— Мы поедем прямо — между зданиями и к Восточному шоссе, — сказал он. — Никуда не сворачивай, не останавливайся и не меняй скорость, пока я не велю.

Сам он сел на другой велосипед. Невыключенный фонарь закрепил на корзине сбоку и теперь он, сквозь решетку багажника, освещал тротуар впереди.

— Все! Поехали, — сказал он.

Они катили рядом по прямому проезду между корпусами, темнота то сгущалась, то чуть редела в проходах между домами; высоко в черном небе виднелись редкие звезды, а далеко впереди мерцала голубая искорка единственного в проулке фонаря.

— Прибавь малость, — попросил Чип.

Они поехали быстрей.

— У тебя когда назначена следующая процедура? — спросил он.

Она помолчала, потом сказала:

— Восьмого маркса.

«Две недели, — подумал он. — О, Христос и Вэнь! Почему не завтра или послезавтра? Ладно, могло быть и хуже — могло быть и через четыре недели».

— Я смогу ее получить? — спросила она.

Не было смысла дополнительно волновать ее.

— Может быть, — сказал он. — Увидим.

Он намеревался ежедневно делать небольшие перегоны, используя свободный час, когда двое велосипедистов не привлекли бы внимания. Они могли передвигаться от одной парковой зоны до другой, проезжая за раз город или два. И так, мало-помалу, проделать весь путь до '12082 на северном побережье Афра, города, ближайшего к Майорке.

Однако в первый же день, в парковой зоне на севере от '14509, он изменил свое решение. Найти подходящее место для ночевки оказалось трудней, чем он ожидал; после восхода солнца прошло не мало времени — было уже около восьми утра, как он полагал, — когда они устроились под нависшим утесом, перед которым росли несколько молодых деревцев. Промежутки между ними он заложил ветками. Вскоре они услышали жужжание вертолета, несколько раз пролетавшего взад-вперед над ними. Все то время Чип сидел с наведенным на Маттиолу пистолетом, а она, с недоеденным унипеком в руке, сидела неподвижно, уставившись на своего стража. Около полудня они услышали, как захрустели ветки, зашелестели листья и прозвучал голос не более чем в двадцати метрах от них. Речь была некультурная, слова звучали неразборчиво, без выражения, будто говорили в телефонную трубку, либо в телекомп с голосовым вводом информации.

То ли в ящике стола Маттиолы было обнаружено ее послание, то ли Уни сопоставил факты их исчезновения и пропажи двух велосипедов, но Чип, поразмыслив, решил, поскольку их разыскивают как пропавших без вести, остаться здесь до конца недели и продолжить путешествие в воскресенье. Они сделают рывок километров на шестьдесят или семьдесят, но не прямо на север, а на северо-восток и там укроются на неделю. За четыре или пять воскресных дней они доберутся кружным путем до '18082, причем с каждой неделей Маттиола будет все больше становиться самой собой и все меньше в ней будет оставаться от Анны СГ. Она станет более покладистой или, по крайней мере, будет меньше думать, как бы оказать ему «помощь».