Читать книгу - "Алый король. Разделенная душа - Грэм Макнилл"

— Это они, — вмешался Бъярки. — Багряные колдуны.

— Еще раз, — скомандовал Игнис, передавая идеально точные данные наведения в усиленную носовую лэнс-батарею «Кемета». Обзорную палубу залил актинический свет, и в борту космического острога распустился огненный цветок. Именно там, где ожидал магистр Погибели.

Гейзер голубого пламени, вырвавшийся из пробоины, быстро потух в глубоком вакууме. Из эпицентра взрыва на сотни километров расползлось облако мелких обломков. Две разветвляющиеся башни, похожие на безлистные деревья зимой, стремительно унеслись в пустоту.

Сидя на капитанском троне звездолета, Игнис не сводил глаз с окулюса обзорной палубы и впитывал невероятно быстро меняющиеся данные: траектории снарядов, координаты точек перехвата, векторы тяги и углы отклонения. Потоки информации переплетались так плотно, что показались бы невразумительными любому человеку, несведущему в калькуларкане^[72] ордена Погибели, но магистру они казались безмерно прекрасными.

Для Игниса пустотная война, ведущаяся по канонам его братства, — безупречная синергия точных математических расчетов и статистически выверенных исходов — сводилась к манипулированию поразительно элегантными уравнениями, обладающими нумерологической значимостью. Безошибочно обрабатывая бесконечные цепочки цифр, магистр с ошеломительным проворством передавал экипажу четкие огневые решения, коррекции углов наводки и приказы на изменение курса.

— Блок маневровых левого борта, ускорение на тридцати шести процентах, две точка семь секунд. По завершении скомпенсировать эквивалентным реверсом на правый борт. Исполнять по сигналу «старт». Старт!

Отозвавшись команде Игниса, словно объезженный жеребенок, «Кемет» скользнул через космическую тьму с напором и рвением, характерными для кораблей гораздо меньшего тоннажа.

Каменные плиты пола задрожали в такт бортовым залпам макропушек на нижних палубах. Просто отвлекающий огонь, крупнокалиберный блеф, чтобы два звездолета на дальней орбите под нижней частью Камити-Соны держались в стороне.

+Фронтальная лэнс-установка заряжена и к стрельбе готова,+ передал Толбек с носовой артиллерийской палубы.

Находившиеся там адепты Пирридов усиливали энергетические лучи пламенем Великого Океана и отводили излишнее тепло, что позволяло увеличить темп огня могучего, но склонного к перегреву орудия.

+Выстрел только по моему сигналу,+ отправил магистр. +Огневое решение «Игнис-три-девять-шесть», будь так любезен.+

+Мы уже можем врезать им!+

Нумеролог поморщился, ощутив грубое, неистовое желание Толбека дать залп.

+Только по моему сигналу.+

+Угол наводки на цель меняется!+

+Только по моему сигналу.+

+Игнис, во имя всего…+

+Пли!+

Жгучий пучок лазурного света, вырвавшись из носа фрегата, вспорол верхушку комплекса, как нож мясника, срезающего слой жира с туши. Содранные пластины, будто кожура, отвалились от корпуса, по обнажившимся отсекам чередой пробежали вспышки бесшумных детонаций. Внутрь хлынула мощь Великого Океана, и эфирные разряды озарили космос, словно Mechanicum Borealis — рукотворное сияние над зараженным радиацией миром-кузницей.

Улыбнувшись, Игнис сплел пальцы перед грудью.

+Владыка Ариман?+ передал он на десантную палубу.

+Исполнено?+

+Как я и обещал,+ подтвердил магистр Погибели. +Проход для вас открыт.+

В Камити-Соне тревожно взвыли сирены и засверкали аварийные проблесковые лампы. Как только тюрьма сотряслась от новых попаданий, по залам пронеслась могучая волна свежести; казалось, в ее атмосферу влился некий жизненно важный газ. Узники замерли, изумленно моргая. Вдохнув полной грудью, они посмотрели друг на друга глазами, с которых упала завеса пси-подавления.

Лемюэль почувствовал, что вновь обретает ясность рассудка. Мир вокруг него поразительно изменялся, с каждым вдохом становясь все более осязаемым и реальным. Ошейник холодил кожу и покрывался бледными узорами инея, но при этом испускал пар, как будто (его только что вытащили из калильной печи.

— Что случилось? — спросил Гамон, видя, как зал погружается в анархию.

— Ничего хорошего. — Камилла потянула их с Чайей в относительно надежное укрытие под выступающей из стены каменной лестницей. — Не будем лезть на рожон.

В ту же секунду к ним с жужжанием понеслась стая сервочерепов, оснащенных подвесными лазкарабинами и шоковыми захватами.

— Ложись! — рявкнула Шивани.

Гамон упал ничком рядом с Парвати.

Шквал лазерных лучей прожег воздух. Услышав крики нескольких заключенных, Лемюэль оглянулся через плечо. Арестанты в загоревшихся робах размахивали руками, как помешанные, пока не рухнули от нестерпимой боли. Один мужчина остался на ногах, словно не обращая внимания на то, что его пожирает свирепое пламя. Рассмеявшись, он подчинил огонь своей воле и метнул обратно в виде пылающей струи, которая разнесла сервочерепа на костяные осколки.

Сразу десяток дронов разом атаковал горящего человека, и тот исчез, поглощенный вихрем жикзота и ярких электроразрядов. Его безумный хохот резко оборвался.

К оглушительной какофонии добавились резкие хлопки, в которых Гамон распознал болтерные выстрелы. Откуда-то сверху рванулись ветвящиеся разряды, похожие на горизонтальную молнию, в голове Лемюэля зазвучали отголоски набирающего силу смеха. Почувствовав на языке вкус крови и горькой желчи, Гамон ощутил, что впивается зубами в железо.

Ошейник заледенел так, что его касание причиняло боль. Изморозь опадала с него хлопьями вроде золы, кружащимися по замысловатым спиралям.

— Держимся вместе, — сказала Чайя, вжимаясь в ступени. Зажмурившись, она крепко обняла Камиллу. — Да, вместе, как принято на Просперо.

«Просперо?»

У Лемюэля перехватило дыхание: это слово вонзилось ему в разум, как нож под ребра. Содрогаясь всем телом, он вспомнил фантастический город из белого мрамора, обсаженные деревьями аллеи и запахи далеких земель, доносящиеся со стороны океана.

Гамону хотелось плакать, но он не понимал почему.

— Тизка? — произнес Лемюэль, и в памяти у него возник новый образ. Гамон покидал город и, глядя на него с воздуха, думал, что улетает навсегда — но с какой-то необъяснимой уверенностью знал, что еще вернется.

— Как ты сказал? — Темные глаза Чайи подернулись поволокой воспоминаний. — Повтори.

— Тизка. Мы были там, верно?

— Да, Лемюэль, да! Ты прав, мы были там! — По впалым щекам Парвати покатились слезы. — Это… это же моя родина?.. Я жила в Тизке!

— О, Трон, нет… — пробормотал Гамон, сцепив воедино обрывки фраз, которые он слышал, пока истекал кровью и потом в земляных ямах, воняющих дикими зверями. — Тизки больше нет… Волки сожгли ее, чтобы… добраться до… Магнуса.