Читать книгу - "Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики - Валерий Большаков"

Может, именно этот атавизм и сподвигнул Ауфрихта возомнить себя вампиром?

Геша приказал вывести девушку, собираясь пристрелить оберштурмбанфюрера, но та вырвалась и что-то залопотала, указывая на Ауфрихта.

– Димитраш! Чего она хочет?

Молдаванин крякнул.

– Она говорит, что если в вампира выстрелить, он не умрет и продолжит похищать людей, чтобы их кровь пить.

– Понятно. Свяжите пока этого «вампира», потом с ним разберемся. Вперед! Теперь и пошуметь можно!

Коридор второго этажа выводил на балкон, нависавший над нижним залом. Витражи в окнах, заделанных свинцовыми рамами, бросали в зал разноцветные отсветы, горел огромный камин, и человек двадцать в эсэсовской форме бродили по залу.

– Гранаты!

Четыре «лимонки» полетели вниз, ударились об пол, подскочили, крутясь, и рванули. Переждав секущий разлет осколков, Репнин перегнулся через балюстраду и дал пару очередей из «шмайссера». Убитых и раненых хватало, но с десяток немцев рвануло во двор. Геша дунул в том же направлении и, выскочив на внутреннюю стену, махнул рукой старшине.

Бабахнул гранатомет, словно приветствуя выбегавших фрицев, а в следующую секунду рванула граната. Тут же сдетонировала пара снарядов, бабахнули мины.

Осколки полетели покрупнее, они оставляли борозды на каменных стенах, а человеческие тела рвали с остервенением.

Вернувшись в «пристройку», Геша ссыпался по лестнице на первый этаж. Жалко было витражи – много цветных стеклышек вылетело из гнезд, пропуская внутрь обычный солнечный свет.

Уловив шевеление слева, Репнин мягко развернулся, вскидывая автомат, и послал короткую очередь – наследник древних саксов, почти поднявший руку с пистолетом, уронил ее обратно и задергался от пуль, дырявивших его черную форму.

Геша, страхуясь, выбрался во двор.

Лихо они поработали… «Нелюди в черном» лежали по всему двору. Еще слышались редкие одиночные выстрелы – разведчики добивали уцелевших врагов.

Из боковой двери вышел Димитраш, обнимая за плечи давешнюю девицу, бледную, замотанную в покрывало. Ее шея была перебинтована.

– Илинка говорит, товарищ полковник, – проговорил молдаванин, – что чуть не стала тридцать первой жертвой этого кабана.

– Сволочь, – буркнул Репнин. – Скажи Илине, что сейчас этому кабану конец придет. Эй, ребята! Тащите оберштурмбанфюрера сюда! Успокоим местное население… Старшина! Нужен молоток и осиновый колышек.

Старшина поглядел недоуменно, а потом до него дошло – порыжевшие от табака усы раздвинулись в зловещей усмешке.

– Сделаем, товарищ полковник!

Методы борьбы с нечистью интернациональны.

Конрада Ауфрихта вытащили вчетвером, тот ругался, плевался, рычал, дергался, но все было напрасно – уложили вампира прямо на пороге и привязали.

– Вытесал! – подбежал Родин, помахивая топором и колышком. – Осиновый! Все как полагается. Вбить вурдалаку?

– Вбей!

Старшина приставил колышек против сердца Ауфрихта, и тот посерел. Открыл было рот, чтобы заорать, да не поспел – резким ударом обуха старшина вогнал кол на пару пальцев. «Вампир» был еще жив, но еще два удара, и деревяшка вошла в сердце.

– Сдох! – с удовлетворением сказал Родин.

– Лейтенант! Три красных ракеты, как договаривались!

– Есть!

Прямо со двора замка в небо взлетели три ракеты, прошипели и вспыхнули красными сполохами. Это был сигнал танкистам – перевал свободен.

Геннадий не спеша прошелся по замку и направился к воротам. Лучше обождать своих на свежем воздухе…

Из воспоминаний капитана Н. Борисова:

«…Если до Германии еще туда-сюда, мол, отомстим за все наши слезы и страдания, то как вошли, наш замполит не уставал повторять: «Помните, мы – победители! Надо держать свое лицо!»

Сейчас я слышу эту брехню про случаи изнасилований. Так вот.

В Германии никого насиловать не требовалось. Многие немки сами за нашими солдатами бегали и за буханку хлеба себя предлагали. Но оно и понятно. Свои запасы быстро кончились, а власти-то никакой нет, работы нет, мужчин нет, а они с детьми, которых нужно кормить. Так что там никакого насилия не наблюдалось. Всё делалось на добровольных началах.

И в Польше то же самое. Я и сам видел, и ребята рассказывали, что полячки, и девчонка, и замужняя, за что хочешь продастся.

В нашем батальоне дисциплина всегда была на уровне и ни в чем таком мы не испачкались. Был только один случай. Один из офицеров оказался мародером.

После освобождения Катовиц получили мы новую задачу. Выскочили на какую-то дорогу, а нам навстречу идет немецкая колонна. Мы ее немножко пощекотали, помяли, а водители разбежались. Вот тут командир определил небольшой привал. Когда он закончился, а мы все чего-то стоим.

Начали перекликаться: «Чего не идем-то? Пора бы уже!» Потом доходит новая команда: «Отбой! Всем офицерам прибыть к командиру батальона!» Собрались, и комбат объявляет: «Пропал зампотех 1-й роты!»

Кругом все осмотрели, стоят эти помятые немецкие машины, а по обе стороны дороги старый лес. Сосны могучие. И комбат приказал прочесать вдоль дороги на 25 метров, проверить, нет ли его где. Начали искать, через какое-то время команда: «Отбой!» Оказывается, нашли его, мертвого… Все заняли свои места, его тело на трансмиссию, и колонна тронулась.

Где-то там впереди остановились, и мы своими делами занимались, а хоронил его личный состав 1-й роты. Потом собирают офицерский состав, и комбат очень негромко говорит: «Товарищи офицеры, оказывается, мы все дружные, активные, очень хорошо друг друга знаем, да вот только и в наших рядах сволочь завелась… – Все ждут, что он назовет, кто сволочь-то. Смотрим друг на друга, кто же это? А он держит паузу. Наконец поясняет: – А сволочь тот, кого только что захоронили! Он-то, оказывается, мародер…»

Когда собрались этого капитана хоронить, то на нем обнаружили пояс, а в его отделениях золотишко в разных видах. Оказывается, где и что он тут промышлял, один бог знает…»