Читать книгу - "Лживые боги - Грэм Макнилл"

Кто и как управлял этим бесконечным потоком, оставалось тайной, но у людей появилась какая-то цель, а Локен понимал, насколько это необходимо в смутные часы ожидания.

Воины из отделения Локасты были уже на борту, хотя их проход по пусковой палубе вызвал всеобщее замешательство и чуть не обратил в бегство всех присутствующих, настолько свежа была память о недавнем кровопролитии. Торгаддон и Випус заканчивали последние предстартовые проверки, и Локену оставалось лишь отдать приказ о запуске.

За спиной послышались чьи-то шаги, и, обернувшись, Локен увидел, что его догоняет Тибальд Марр, капитан Восемнадцатой роты. Его иногда называли Другой в противовес Веруламу Мою, которого звали Иным, поскольку эти двое были почти неразличимы между собой. Лица обоих капитанов настолько напоминали лицо Воителя, что при взгляде на Марра у Локена перехватило дыхание. Он остановился и приветствовал собрата-капитана поклоном.

— Капитан Локен, — произнес Марр, — могу я с тобой поговорить?

— Конечно, Тибальд, — ответил Локен. — Мне очень жаль, что так случилось с Веруламом. Он был храбрым парнем.

Марр коротко кивнул, и Локену оставалось лишь догадываться, какую боль испытывал его брат. Ему и раньше приходилось оплакивать павших Астартес, но Марр и Мой были неразлучны, их связывали особо крепкие братские узы, как близнецов. Братья дружили между собой и чаще всего сражались в паре, но в последней вылазке место в штурмкатере по жребию досталось только Мою, а Марр был вынужден остаться.

За эту удачу Мою пришлось заплатить своей жизнью.

— Капитан Локен, я благодарен за сочувствие, — ответил Марр.

— А о чем ты хотел со мной поговорить, Тибальд?

— Вы собираетесь вернуться на спутник Давина? — спросил Марр, и Локен тотчас понял, зачем он пришел.

— Да, — кивнул Локен. — Возможно, мы сумеем найти один предмет, который может помочь Воителю. Если он еще там, мы его разыщем.

— Это там, где погиб Верулам?

— Да, — снова кивнул Локен. — Думаю, что это там.

— Не пригодится ли вам еще пара рук с мечом? Я бы хотел увидеть то место… где это произошло.

Локен не мог не заметить скорбь в глазах Марра.

— Конечно, пригодится, — ответил он.

Марр поблагодарил его кивком, и они направились к трапу «Громового ястреба», в то время как двигатели корабля завывали, словно стая волков.

Аксиманд наблюдал, как Абаддон одним взмахом отсек руку партнера-сервитора, а затем, приблизившись, нанес еще несколько быстрых ударов в корпус. От сокрушительной атаки кости и стальная броня противника треснули, и сервитор рухнул на пол, превратившись в груду обломков.

За последние тридцать минут Абаддон разбил уже третьего сервитора. Эзекиль всегда выпускал свой гнев в драке, и в этот раз ничего не изменилось. Первый капитан изначально был создан ради убийства, а образ жизни не научил его находить другой выход дурному настроению.

Сам Аксиманд уже в шестой раз разбирал и собирал свой болтер, медленно и сосредоточенно выкладывая каждую деталь на промасленную ткань, а потом методично отчищая невидимые пятнышки грязи. Если у Абандона гнев превращался в потребность вершить насилие, Аксиманд предпочитал успокаиваться знакомым рутинным занятием. Не в состоянии чем-нибудь помочь своему командиру, Астартес вернулись к тем делам, которые знали лучше всего.

— Мастер-оружейник снимет с тебя голову за трех разбитых сервиторов, — сказал Аксиманд, наблюдая, как Абаддон злобно пинает останки последнего из партнеров.

Запыхавшийся и разгоряченный Абаддон вышел из тренировочной камеры; по его телу стекали ручейки пота, и даже схваченные серебряной заколкой волосы на затылке тоже промокли от пота. Даже для Астартес Эзекиль был настоящим великаном с прекрасной каменно-твердой мускулатурой. Торгаддон не раз дразнил его, шутливо утверждая, что Аваддон уступил Фальку Кибре командование юстаэринцами, поскольку терминаторская броня оказалась ему маловата.

— Они для того и созданы, — бросил Абаддон.

— Но это не значит, что можно разбивать их в щепки.

Абаддон пожал плечами, достал из своего шкафчика полотенце и набросил на спину.

— Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?

— Поверь мне, Эзекиль, я далек от спокойствия.

— Но ты выглядишь спокойным.

— Если я не крушу все вокруг, это еще не значит, что я не волнуюсь.

Абаддон взял в руки пластину своих доспехов, начал чистить, но тотчас отбросил ее с сердитым ворчанием.

— Эзекиль, тебе надо бы сдерживать свой норов, — посоветовал ему Аксиманд. — Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.

— Я знаю, — вздохнул Абаддон. — Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг он не справится, Маленький Хорус? Вдруг он умрет?

Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Аксиманд заметил, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.

— Это несправедливо! — рычал Абаддон. — Этого не должно произойти. Император не должен такого допустить.

— Эзекиль, Императора уже давно здесь нет.

— Он хотя бы знает, что происходит? Или его это совсем не тревожит?

— Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, — сказал Аксиманд, поднимая болтер и защелкивая замок магазина.

Очевидно, Абаддон нашел новую цель для своей бессильной ярости.

— С тех пор как он покинул нас после Улланора, все пошло по-другому, — ворчал Абаддон. — Он оставил нам зачищать все, что не захотел сделать сам. И ради чего? Ради какого-то важного проекта на Терре? Более важного, чем наше дело?

— Осторожнее, Эзекиль, — предупредил его Аксиманд. — Ты рискуешь переступить опасную грань.

— Это правда, но что с того? Только не говори, что ты сам этого не чувствуешь, я знаю, что это не так.

— Да… Кое-что изменилось с тех пор, — признал Аксиманд.

— Мы здесь сражаемся и умираем, завоевывая новые миры для него, а он даже близко не приближается к границам. Где его честь? Где его гордость?

— Эзекиль! — воскликнул Аксиманд, роняя болтер и вскакивая со своего места. — Достаточно. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сбил его с ног за подобные высказывания. Император — наш господин и повелитель. Мы поклялись повиноваться ему.

— Мы поклялись в верности нашему командиру. Ты помнишь клятву Морниваля?

— Я прекрасно ее помню, Эзекиль, — резко ответил Аксиманд. — И, как мне кажется, лучше, чем ты. Мы поклялись чтить Императора превыше всех примархов.

Абаддон, отвернувшись, вцепился пальцами в сетку тренировочной камеры, мускулы под его кожей перекатывались как желваки, а голова бессильно повисла. Вдруг со звериным рычанием он сдернул ограждающую панель и швырнул ее через оружейный зал, прямо под ноги Эреба, стоящего у входа.