Читать книгу - "Компас и клинок. Книга 1 - Рейчел Гринлоу"

каково пришлось моим друзьям в оживленном порту. Как разительно отличается наше простое, сиротливое существование на Розвире от этого хитросплетения жизни, ярких красок и звуков.

Потянувшись к Агнес через стол, я безмолвно благодарю ее и тот счастливый случай, что вернул мне ее в целости и сохранности. А ведь в таком месте любой промах мог привести их к гибели, ведь они там были без проводников и малейшего знания порта. И все по моей вине.

Еще двое дорогих мне людей оказались в опасности из-за моих недальновидных решений. Из-за того, что я доверилась парню, которого спасла из пучины, и решила, будто найду ключ к спасению отца, прислушавшись к своим инстинктам и отстранившись ото всех вокруг. Больше такого не повторится.

– Поэтому мы сразу вернулись на Розвир, собрали всю общину и составили план по освобождению Брина и твоего отца. А после этого хотели отправляться за тобой. – Агнес достает из кармана золотую монету и уверенно кладет ее на стол. – Набралось немало. Целый мешок. Мы всю неделю тайно сбывали стеклянные бусины. Понятно, что на выкуп этого не хватит, но мы решили, вдруг наскребем достаточно, чтобы хотя бы спасти им жизнь.

– Если нам удастся выбить для тебя аудиенцию с капитаном, – вздыхает Кай. – Если он примет взятку, тогда, может быть…

Я роняю голову, и на глаза наворачиваются жаркие слезы. Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох, потом выдох. Как вдруг слышу скрежет стула и ощущаю объятия Агнес. Я обнимаю ее в ответ, и весь мой страх, отчаяние и вину за то, что случилось с отцом и Брином, смывают слезы, исчезающие в ее волосах. Я крепко ее стискиваю и, всхлипывая, впервые за долгое время чувствую проблеск надежды.

Надежды, что у нас все получится. И что никто не погибнет.

– Спасибо, – еле выговариваю я. – Вас ведь могли схватить. Эти бусины… Мы же решили не сбывать их все разом? Просто на всякий случай…

Агнес отстраняется и заглядывает мне в глаза.

– Ради своих мы что угодно сделаем. Что угодно. Даже если рискуем попасться дозору сами. Ты же знаешь, Мира. Не взваливай все на себя.

Кай протягивает руку и похлопывает меня по плечу, а Перл лишь молча наблюдает. Слезы понемногу просыхают, и я впускаю в сердце зародившуюся надежду, чтобы она вытеснила тяготившую меня тревогу. От матери по праву крови я получила все, что мне нужно. Выдержку, чтобы своими силами найти выход и мельком заглянуть в себя, увидеть свою истинную сущность.

А от наших людей мне достались средства довести все до конца.

– Мы слышали про учиненный дозорными рейд.

Кай отворачивается к окну.

– Два дома сожгли дотла. Но никто не пострадал. Мы успели вовремя всех вытащить. Дозорные становятся наглее. Их все больше. Просто-напросто пытаются нас запугать. Хотят угрозами нас подчинить. Нам нужен Брин и твой отец. Каждый человек на счету, иначе зиму нам не пережить.

Меня передергивает, стоит подумать о детях. О том, как матери прижимают их к своей груди.

Перл откашливается и впервые с нашего прибытия заговаривает:

– Я помогу устроить тебе аудиенцию с капитаном.

Мы все разом поворачиваемся к ней. Она пожимает плечами, и в глазах ее снова пляшет дикое пламя.

– Я своей семье ничем не обязана. Может, самое время дозору узнать, что скрывает Финникин пролив.

Я несмело улыбаюсь, и Перл ухмыляется в ответ.

Глава 28

МЫ ОТПРАВЛЯЕМ В ТЮРЬМУ ГОНЦА и уже через час получаем ответ.

– Завтра на рассвете, – с довольным видом заявляет Перл, показывая мне коротенькую записку, и тут же сминает бумажку и швыряет прямиком в камин.

Я наблюдаю, как бумага заворачивается по краям и вспыхивает ярким огнем. Может, уже к полудню отец опять окажется свободе. Я вызволю их с Брином, заберу обратно на Розвир, заключив сделку с дозором.

За этими мечтами я и коротаю время до вечера, и в пабе понемногу становится людно. Перл отправляет весточку на «Фантом», и к нам присоединяются Джоби с Мирриам. Мы заказываем ужин – жаркое из свинины в яблочном соусе с парой буханок хлеба, – и Агнес с Каем знакомятся с моими провожатыми.

Мы заказываем у официантки комнаты на втором этаже, и она дает нам связку громоздких ключей и посылает с кухни мальчика наполнить нам ванны. После стольких дней в море мне мучительно хочется вымыться. Окунуться в упоительно горячую воду, а потом забраться в чистую постель. Победа уже так близка. И никто не угодит на виселицу. А когда мы вернемся домой, я смогу поразмышлять над маминым письмом и выбрать свой дальнейший путь. Наконец-то я смогу поговорить с отцом по душам и узнать побольше о своем наследии. Уверена, теперь-то мне удастся убедить его отпустить меня с острова. И он больше не станет неволить меня и насильно удерживать там. Я смогу исследовать глубины океана и найти свое предназначение. Все благодаря карте, вживленной в мамину кровь. Памяти предков, отпечатанной на пергаменте.

Сморгнув, я вдруг осознаю, что затерялась в тумане надежд, и только сейчас замечаю шум. Мореходы в пабе затянули моряцкую песню. Я слушаю их, попивая из стакана, и киваю Перл с Мирриам, когда они, взявшись за руки, уходят в свою комнату наверх. Агнес и Джоби с Каем запевают в унисон с остальными, а затуманенное зрение мое вдруг проясняется.

И тут я замечаю его. Стоит у дальней стены, скрестив на груди руки. Сердце у меня обрывается, я откидываю стул и вскакиваю на ноги. Увидев полуулыбку Сета, я все понимаю. Он поджидал, когда же я его замечу. Может, даже наблюдал за мной какое-то время. Кровь закипает, и я стрелой проталкиваюсь сквозь толпу напрямую к нему. Заворачивая за угол, я на секунду теряю из виду его темные кудри, а потом уже вижу его у двери. Он оглядывается вполоборота – удостовериться, что я иду следом, – и выходит на улицу.

Это может быть ловушка, я знаю. И снаружи меня может караулить с десяток головорезов Реншоу, которые схватят меня и утащат обратно к ней на корабль, чтобы выманить карту и тайну ее прочтения.

Но ведь Сет привел меня к могильнику сирен, помог преодолеть страх покинуть остров, разыскать частицы себя, которые я никогда бы не нашла дома, на Розвире.

А потом он меня предал. Использовал меня, чтобы добыть карту, и отдал на милость Реншоу. Соврал мне, скрыл свою личность. Скрыл, что он сын убийцы и контрабандистки, женщины, в чьих руках цветущая империя из кораблей и пристаней, чье лицо смотрит чуть ли не с каждого плаката о розыске на Везучих островах и за их пределами.

Но… Мне нужно понять: то тянущее чувство в груди, связавшее нас узами, – оно еще не пропало? Мне нужно знать, правда ли оно что-то значит или можно прямо сейчас с ним покончить и больше не бояться получить нож в спину.

На губах трепещут наши поцелуи, и, сделав глубокий вздох, я отметаю воспоминания в сторону. О том, как жаждала его прикосновений перед самым побегом. Он тогда как будто и правда раскаялся. Но нельзя ему позволить заморочить мне голову, когда я вот-вот освобожу отца.

Протолкавшись сквозь толпу праздных гуляк, я распахиваю дверь и выхожу в ночную прохладу.

Моряцкая песня тут же обрывается; из-за тяжелой тесаной двери в гранитных стенах доносится лишь приглушенный шум. Я осматриваю проулок, вглядываясь в тускло освещенные углы. Меня трясет, но не от страха, а от ощущения, что в каждой тени кроется очередной громила Реншоу. И что с минуты на минуту мне придется прорубать путь к Сету, чтобы получить ответы.

– Хорошую пирушку вы там закатили, – доносится шепот Сета, и он выходит из тени на той стороне улицы. – Удивлен, что вы уже празднуете, хотя отец твой все еще за решеткой.

– Тебя за это следует благодарить, – огрызаюсь я и достаю клинок. – Даже если ты помог мне сбежать от Реншоу, это из-за тебя я изначально оказалась в плену.

– Я хотя бы не бросал товарища на осажденном тонущем корабле.

– Ты сам решил остаться!

Губы его кривит ухмылка.

– А ты и не пыталась меня переубедить.

У меня невольно вырывается полуулыбка.

– Я удивлена, что ты вообще выжил.

Он откидывает со лба упавший локон.

– Мы, моряки, всегда выживаем. В отличие от вас, островных.

Я в считаные секунды перебегаю мостовую и, приперев его к стене, приставляю нож к бледному горлу.