Читать книгу - "Бросок «Каракурта» - Георгий Савицкий"

– Егор, огонь по готовности, – кивнул капитан-лейтенант Чайка.

– Есть огонь, – нажата гашетка скорострельных пушек.

Снова многоствольное чудовище взревело, изрыгая пламя и раскаленный металл. Внезапно оглушающий рев и грохот прекратились на самой высокой ноте. Обе пушки, что называется, «обрезали».

– Почему прекратил стрельбу? Осечка?.. – обернулся от своего терминала капитан-лейтенант Чайка.

– Нет, командир. Снаряды закончились.

– Федор Дмитриевич, распорядитесь послать матросов на корму со свежими лентами снарядов, – обратился Чайка к командиру ракетно-артиллерийской боевой части.

– Уже распорядился, сейчас зенитные автоматы перезарядят.

Матросы в бронежилетах и касках с тяжелыми лентами 30-миллиметровых снарядов на плечах ринулись на корму корабля.

Емкость каждой из шестиствольных пушек составляла 1000 снарядов при чудовищной скорострельности 5000 выстрелов в минуту. А Егор Тихонов снарядов не жалел, когда лупил по летящим на «Марата» авиабомбам. По уходящему на малой высоте «Юнкерсу» он высадил лишь остатки боекомплекта.

Но немецкому пикировщику много и не надо было. Огненная плеть трассеров настигла «Юнкерс-87» и выпотрошила его грязно-серое брюхо.

Пилот с трудом сорвал фонарь кабины и неуклюже перевалился через борт. Вскоре над Большим Кронштадтским рейдом раскрылся купол парашюта.

* * *

«Марат» стал не единственной целью авианалета пикировщиков Люфтваффе. В стоящий неподалеку его «систершип», линкор «Октябрьская революция» попали две 250-килограммовые бомбы. Одна – прямо в палубу центральной части корабля по левому борту, а вторая бомба врезалась в крышу третьей орудийной башни главного калибра.

Оба этих попадания практически никак не отразились на боеспособности линкора. Бронепалуба пробита не была, только после третьего 305-миллиметровое орудие в поврежденной башне вышло из строя. Но все же башня продолжала действовать.

От авианалета пострадали не только оба линкора, но и другие корабли. Шесть пикировщиков с нескольких сторон одновременно атаковали только что закончивший ремонт лидер «Минск». В кормовую часть корабля попали две 50-килограммовые бомбы, а еще одна – калибра 250 килограмм, ударилась о висящую с левого борта шлюпку и взорвалась в воде у третьего котельного отделения.

Корабль потерял ход, сквозь пробоины внутрь помещений начала поступать вода. «Минск» отбуксировали в Военную гавань, но уже там он получил фатальные повреждения от еще одной 250-килограммовой бомбы и затонул у причала.

Также были потоплены тральщик и подводная лодка. Две бомбы попали в крейсер «Киров», но одна из них не взорвалась.

Над крейсером «Киров» был сбит еще и гауптман Штеен. Его самолет уже в пикировании, на высоте примерно 2000 метров получил прямое попадание снаряда прямо в хвостовое оперение. Он упал недалеко от борта крейсера. Позднее немцы создали легенду о том, что Штеен до последнего момента пытался протаранить корабль, хотя вряд ли кто-то мог знать, что делал и о чем думал гибнувший пилот…

* * *

А вот «Балтийск» самым малым ходом, не прекращая вести огонь по немецким самолетам, направился за сбитым пилотом «Юнкерса-87», которого все же сумел «достать» очередью из пушек лейтенант Егор Тихонов. Сигнальщики с корабля сумели засечь точное место приводнения вражеского летчика.

Несмотря на то, что отдельные немецкие самолеты все еще носились над Кронштадтским рейдом, капитан-лейтенант Чайка, накинув бронежилет и каску, вышел на крыло мостика и встал с биноклем возле пулеметчика.

На рейде и у причалов горели корабли, мотоботы и шлюпки вылавливали из воды раненых советских моряков. Где-то в отдалении продолжали рявкать зенитки.

В бинокль уже было видно барахтающегося в воде человека. На фоне серых свинцовых волн контрастно выделялся его желтый спасательный жилет. Голова в шлемофоне то и дело пропадала под водой.

– Спустить моторную жестко-надувную лодку! Аварийной партии – приготовиться к спасению, – приказал Чайка.

Сигнальщик передал его команду.

На корме «Балтийска» развернулась грузовая стрела, мягко опустив моторную лодку в волны. Оставляя пенный след, она пошла к утопающему. Вскоре пилот уже был доставлен на борт корабля.

Пленного немецкого пилота доставили в кают-компанию «Балтийска», по распоряжению капитан-лейтенанта Чайки вызвали судового врача. Георгий Полеводов наложил пленному немцу жгут и перебинтовал ногу. Видимо, разрывом 30-миллиметрового зенитного снаряда тому оторвало правую ступню.

Военврач покачал головой, уколол обезболивающее и противошоковый препарат.

– Ему правую ступню начисто оторвало. Видимо, наш зенитный снаряд взорвался прямо в кабине, – сказал Полеводов, вытирая руки и складывая хирургические инструменты. – Нужно срочно в госпиталь^[19].

Командир «Балтийска» внимательно разглядывал невысокого роста коренастого мужчину в немецкой летной форме. Мокрые волосы облепили его широкоскулое лицо, тонкий хрящеватый нос с горбинкой, темные, чуть навыкате глаза. Чуть оттопыренные уши.

– Хорошо, позовите командира зенитного комплекса лейтенанта Тихонова. Хочу показать, какого он «жирного гуся» подстрелил! – улыбнулся Виктор Чайка. – Ганс Ульрих Рудель?

Немецкий пилот глядел на русских моряков волком, зыркая исподлобья. Но, услышав свое имя, медленно кивнул. Да, это был знаменитый немецкий пилот-пикировщик. Именно он сбросил на «Марата» ту самую, 1000-килограммовую бомбу, которая благодаря мгновенной реакции командира зенитного комплекса так и не долетела до палубы линкора.

– Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Прошу разрешения – в кают-компанию.

– Заходи-заходи, Егор… Посмотри, какого «жирного гуся» ты подстрелил из своих зениток – это же Ганс Ульрих Рудель собственной персоной! Именно его ты и сбил последними снарядами своих скорострельных пушек. И его бомбу ты расстрелял влет, не дав поразить линкор «Марат». Что ж, поздравляю, товарищ лейтенант, и объявляю благодарность за образцовое выполнение боевой задачи!

– Служу Советскому Союзу!

Раненого Руделя отправили в корабельный лазарет под внимательными взглядами двух приставленных к экипажу сотрудников НКВД. Виктор Чайка объяснил лейтенантам Петрову и Баширову, что за «птицу» удалось им подстрелить. После чего те уважительно поглядели на Егора Тихонова.

Капитан-лейтенант Чайка почувствовал огромную усталость – давало о себе знать чудовищное нервное напряжение последних дней. Линкор «Марат» они все-таки уберегли от гибели, и уже одно это меняло теперь весь расклад сил на Балтике. Да и сам Ленинград находился под защитой не «плавбатареи поневоле» – хотя и она имела огромную боевую ценность, а полноценного, хоть и несколько устаревшего линкора.