Читать книгу - "Бросок «Каракурта» - Георгий Савицкий"

Огромные вспененные фонтаны взрывов взметнулись на Кронштадтском рейде по бортам «Марата».

Батарея скорострельных 37-миллиметровок на носовой надстройке линкора еще ранним утром этого же дня была разбита попаданием немецкого 150-миллиметрового гаубичного снаряда. Знали ли об этом пилоты Люфтваффе? Наверное, нет – но они изначально атаковали корабль с двух сторон. И та группа «Юнкерсов-87», что заходила с носа линкора, не имела никакого противодействия.

Кроме…

Три девятки «Юнкерсов-87», оттопырив из-под широких изогнутых в обратную сторону крыльев массивные «лапти» обтекателей шасси, спикировали на «Марат».

Но они встретили поток огня из скорострельных зенитных пушек маленького кораблика, бросившего якоря рядом с огромным линкором. На фоне «Марата» 900-тонный «Балтийск» был практически незаметен, а вот его кормовые «шести-стволки» изрыгали сверкающие потоки рукотворного пламени.

Сидящий за пультом управления «Панциря-М» лейтенант Тихонов знал, что сверху, из кабины самолета, стрельба из его скорострельных шестиствольных пушек напоминает ярчайшие вспышки сварки. Он щедро делился этим «фейерверком» с пилотами Люфтваффе… На экране прицельного комплекса одна цель сменяла другую. Джойстиком управления молодой дончанин наводил зенитную установку и вел огонь короткими очередями. Пока что ни один из «сталинских снарядов» не подвел осечкой. Их качество вселяло уверенность.

Уже почти десяток «Юнкерсов-87» превратились в пылающие факелы и прочертили пламенем небо сверху вниз, прежде чем исчезнуть в гигантском водяном фонтане.

Тем не менее четырем самолетам из всех трех девяток удалось прорваться к «Марату» и прицельно сбросить свой смертоносный груз. В линкор, несмотря на хлещущие из всех стволов сверкающие струи снарядов и разрывы 76-миллиметровой носовой пушки, полетели сразу четыре бомбы.

Что с того, что два из этой четверки превратились в огненные обломки?

Две бомбы взорвались у бортов советского линкора недалеко от кормовой рубки, подняв огромные фонтаны воды. Но еще две – угодили прямо в корабль.

Считается, что две из них принадлежали командиру 7-й эскадрильи «Иммельман» гауптману Эрнсту Купферу и ведомому командира 3-й группы Гансу-Ульриху Руделю. Одна из них пробила верхнюю бронепалубу линкора и взорвались на более тонкой средней бронепалубе, но не пробила ее.

Другая бомба разорвалась под верхней палубой на корме и вызвала сильный пожар. Взрыв уничтожил три скорострельных зенитных автомата на кормовой надстройке огромного советского корабля.

Пламя от пожара на палубе стало затягивать через воздухозаборники вентиляции в кормовые погреба боезапаса главного калибра. Еще немного, и прогремел бы страшный взрыв, последствия которого оказались бы катастрофой для всего Балтийского флота. Двое матросов буквально своими телами закрыли раструб вентиляционной трубы. Они получили тяжелейшие ожоги, но самого страшного – детонации погребов главного калибра удалось избежать.

Осколками и взрывной волной от немецкой фугасной бомбы были выведены из строя кормовые дизель-генераторы. Четвертая башня главного калибра испытала на себе все «прелести» близкой ударной волны – ощущения для всех находящихся внутри у орудий матросов были такие, будто бы случилось землетрясение. Но, тем не менее, кормовая башня главного калибра линкора «Марат» стрельбу не прекратила даже под страшной бомбежкой.

На линкоре погибли более двадцати моряков, были ранены еще тридцать. Но все же бронепалуба пробита не была, жизненно важные механизмы корабля не пострадали. Для ремонта, чтобы устранить повреждения, «Марат» перешел в Кронштадт. Там его перевели с Большого рейда к причалу Усть-Рогатки.

Уже на отходе уцелевшие «Юнкерсы-87» и прикрывавшие их «Мессершмитты-109» из «Ягдгешвадера-54» «Зеленое сердце» – или, как их неблагозвучно называли, «Зеленые жопы», были атакованы шестеркой советских истребителей. Пара стремительных и маневренных «Яков-1» и звено более тяжеловесных «Лаггов-3», потеряв одного сбитым и одного подбитым, сами уничтожили один «Мессершмитт-109» и один «Юнкерс-87». Хотя советские летчики-истребители заявили, что отправили в последний полет на землю четыре сбитых «Юнкерса». Но советское командование засчитывало только объективно подтвержденные победы.

* * *

– Долбаные «Лаптежники»! Они все-таки прорвались к «Марату» и сбросили свои поганые бомбы! Суки фашистские вместе со своим жирным ублюдочным боровом Германом, мать его, Герингом! – командир корабля Виктор Чайка был явно не в духе.

– Мы все же отбили это нападение… – не очень уверенно отметил Егор Тихонов. Ему теперь предстояло провести ревизию всего зенитного комплекса и в особенности – шестиствольных зенитных пушек.

– Толку от того, что мы перебили почти что половину этих гребаных «Лаптежников» – все равно две бомбы угодили прямо в «Марата»! – Чайка скрипнул зубами. – Даже со всей нашей огневой мощью, как ни парадоксально, мы мало что можем противопоставить авианалетам «Юнкерсов». В самом Кронштадте слишком мало зениток, даже с учетом корабельной артиллерии. И мы просто не можем быть полностью интегрированы в систему ПВО базы.

– Командир, но ведь в «Марата» попали только две бомбы, а не четыре, как в нашей реальности, – рассудительно заметил капитан-лейтенант Березин, поглаживая усы.

Он был вынужден признать правоту слов того, под чьим непосредственным началом находились восемь тактических ракет, равным которым просто не было в этой реальности.

– На войне важна еще и удача. Пилотам «Лаптежников» повезло прорваться сквозь наш заградительный огонь, а вот нам все же посчастливилось уберечь флагман всего Балтийского флота от двух «лишних» бомб, которые в линкор все же не попали благодаря именно нашим зениткам, – продолжил Березин.

* * *

На следующий день – 17 сентября 1941 года Ленинград подвергся самому страшному и продолжительному артобстрелу немецких войск. Он длился 18 с половиной часов подряд! По осажденному городу гитлеровцы сделали 331 выстрел. Они хотели стереть его с лица земли со всеми жителями, домами, улицами, музеями, больницами, школами, детскими садами, заводами, причалами… Но и в этот раз гордый Ленинград выстоял.

Багровое зарево пожаров вознеслось над северной столицей, но она, как птица Феникс, распахивала огненные крылья. Ленинградцы всегда оставались носителями поразительной интеллигентности, но теперь они показали всей «просвещенной Европе» в лице гитлеровской Германии и ее прихвостней еще и небывалую стойкость.