Читать книгу - "Красные звезды - Александр Зорич"

Я думаю, Густав Рихардович ждал этого момента лет двадцать как минимум. По крайней мере, выражение его лица – торжественно-лихое – свидетельствовало именно об этом.

– Внимание! – сказал он. – Справа от нас – звездолет химероидов. Его не трогаем и лучше в его сторону даже не смотрим. Наша задача – успеть отцепить тахионную антенну со всей отрицательной жидкостью. Аквариум может рухнуть в тартарары в любую минуту.

– Тахионную антенну? – переспросил Тополь. – Какую еще тахионную антенну?

– Да борону же, – вполголоса ответил я. – Тут всё равно больше отцеплять нечего…

Призывно взмахнув неким щегольским бластером (я такого раньше не видел… а главное: откуда он у него взялся, ведь Литке демонстративно оставил всё оружие на марсоходе?!), наш вождь увлек всех нас в сумрак ангара, где тревожно перемигивались зеленые огни.

– Где-то здесь должен быть лаз на нижнюю палубу, – снизошел он до объяснений. – А там – вся машинерия, связанная с антенной.

Я уверен, что в обычной ситуации – «обычная» тут означает, что Аквариум не разваливается на куски, а драгоценный звездолет химероидов не лижут хищные языки пламени из марсианской преисподней, – нас перестреляли бы как куропаток.

Охранная автоматика, надо отдать ей должное, боролась с нашим вторжением даже и в тех роковых обстоятельствах.

Тут и там по ангару были развешены плазмометные турели, которые посылали в нас смертоносные шаровые молнии. Но их прицельные системы явно не были рассчитаны на работу в условиях многобалльного землетрясения, а также на крен палубы в пятнадцать градусов. Поэтому большинство зарядов летело «в молоко». А те немногие, что мы с Тополем все-таки схлопотали, были успешно парированы нашими силовыми агрегатами.

Правда, у Тополя в итоге отстрелился тепловой сердечник. Это означало, что очередного попадания мой товарищ уже не пережил бы…

Но тут, на наше счастье, в тартарары улетел еще кусок Аквариума, и турели наконец заглохли…

Анонсированный Литке лаз на нижнюю палубу оказался квадратным проемом площадью эдак метров двадцать пять квадратных. То есть являл собой, по сути, большегрузный механизированный подъемник, на котором можно было бы тягать вверх-вниз самолет палубной авиации столетней давности.

У химероидов в Аквариуме, ясное дело, таковые не базировались. Но позаимствованный у хризалид биопринтер мог посоперничать с иным самолетом и в весе, и в габаритах.

Это была просто немереная дурища. Куда больше тех агрегатиков, что мы видели у Пахивира в Белом Зале.

– Да на таком динозавра напечатать можно! – ахнул Щенин.

– Похоже, его и печатают, – сказал я, вглядываясь в переливчатое мерцание у нас под ногами.

Мы стояли у края прямоугольного проема в палубе, направив вниз лучи фонарей. В темноте угадывались контуры биопринтера и пульсировали десятки живых огоньков, обрамляющих активную зону устройства.

Там, в этой активной зоне, прямо на наших глазах творилось таинство пресуществления белков, углеводов, минералов и жидкостей в… в монстра!

– Обещали альфа-пилота, – сказал я, – а это что?

За то время, пока мы с Капелли и Тополем собирали в «Городе-1» экипировку перебитых нами химероидов, я успел в общих чертах изучить анатомию этих непривлекательных существ.

И должен сказать, что тот, чьи контуры сейчас проступали в биопринтере, имел с ними совсем мало общего.