Читать книгу - "Красные звезды - Александр Зорич"

Мы оставили оба марсохода под массивным скальным карнизом с фотогеничным выходом янтарно-красной минеральной жилы и, прихватив с собой два комплекта «Наблюдатель-М», по-пластунски выбрались на седловину кряжа.

Перед нами простиралась залитая древней застывшей лавой долина, по-научному именуемая вулканической кальдерой.

Вулкан, породивший сие ареографическое образование, звался горой Камзолина и занимал в открывшемся нам пейзаже почетное центральное место.

Когда-то мне случалось читать, что на Марсе-де имеются гигантские горы-вулканы. Но в той статье, написанной то ли по устаревшим, то ли по несекретным данным, утверждалось, что вулканы эти очень старые и вулканическая активность современного Марса равна нулю.

Вулкан Камзолина, однако, служил зримым опровержением этому. Стоило мне сделать по кряжу несколько шагов, как я почувствовал мелкую дрожь. А вдалеке – там, где находился кратер, – поднялись две струйки серо-черного дыма.

И я бы, конечно, уделил этим струйкам и дрожаниям куда больше внимания, если бы из-за стометрового лавового бугра не выполз… Аквариум химероидов!

Тот самый, который Литке упоминал еще во время нашего кабинетного разговора в Останкинской телебашне.

Издалека Аквариум походил на… трактор с бороной, находящийся «при исполнении» – то есть на пашне. Сооружение степенно ползло по так называемой реке (кем называемой? ну разумеется, Капелли!). «Река» эта, в отличие от прочей, рыжей поверхности кальдеры, состояла из светло-желтого песка. При этом, хотя Аквариум определенно весил многие тысячи тонн, он плавно и без видимых затруднений утюжил этот песок, не поднимая ни пылинки.

Если бы Аквариум, предположим, левитировал над поверхностью «реки», это было бы, конечно, тоже невероятно и удивительно, но как-то… более ожидаемо, что ли. А тут – огромное сооружение двигалось, зримо опровергая все мои представления о трении и сопротивлении сыпучей среды!

Уж и не знаю, какими технологиями химероидам удавалось достигать такого эффекта. Отрицательной жидкостью смазывали, что ли?

Форма инопланетного сооружения тоже впечатляла.

В детстве у меня был двадцатилитровый аквариум-сфера, где поколения нежных гуппи и усатых рассудительных гурами то и дело сменялись семьями прожорливых жуков-плавунцов.

Поэтому, впервые услышав от Литке слово «Аквариум», я ожидал увидеть нечто, во-первых, стеклянное, и во-вторых, сферическое. Ну в крайнем случае прямоугольное.

Но реальность, как обычно, оказалась богаче моих представлений о ней. База химероидов состояла из двух усеченных пирамид с пятиугольными основаниями, которые как бы срослись боками. При этом высоту большей пирамиды я бы определил метров в восемьдесят, а меньшей – в пятьдесят.

Конкретная, в общем, дура – величиной с двадцатиэтажку.

Что же касалось той конструкции, которую я назвал «бороной», то при рассмотрении с шестнадцатикратным увеличением в прибор «Наблюдатель-М» ею оказалась крупноячеистая решетка из круглых протяженных элементов, напоминающих наши водопроводные трубы.

Из каждого узла решетки смотрел в небо штырь со шляпкообразным навершием, этакий опёнок. Так что получалась не просто «борона», а «борона, заросшая опятами»…

– Послушай, Андрей, объясни мне такую вещь, – обратился я к Капелли. – Я тут пару выпусков Бюллетеня осилил между делом. Там сказано, что химероиды оказались в Солнечной системе в результате поломки своего звездолета. И не могут улететь от нас по ряду причин – например, потому что у них нет запчастей к двигателю.

– Написано, да, – Капелли, погруженный в наблюдение за сооружением химероидов, неохотно отвлекся. – И в чем вопрос, Володя?