Читать книгу - "Ад Лабрисфорта - Джей Эм"

В последующие два дня Уэсли не предпринимал ничего, и ничего не происходило. Точнее, почти ничего. Только увеличивалась после каждой кормёжки куча объедков на бумажной подложке.

А в пятницу, девятого сентября, он решил, что план пора привести в исполнение. С него хватит. Пусть два оставшихся мира катятся к чертям. Ему совсем не улыбалось сразу после них загреметь в одиннадцатый.

Зря он тогда обозвал этого несчастного, Грэга, трусом. Тот был прав: отсюда надо бежать как можно быстрее. В лабрисфортских мирах не найти ответа – как бороться с Лабрисфортом. В них лишь увязаешь всё глубже, точно в болоте. Шанс для борьбы появится, только если Уэсли выберется отсюда. Тогда можно будет всё обдумать… И, возможно, в голову придут какие-то дельные мысли. Но здесь и сейчас не место и не время изображать героя.

В два часа дня, как обычно, принесли обед. Уэсли, постаравшись не привлечь ненужного внимания Оллза, вывалил всю еду в унитаз. Надо действовать быстрее… Через несколько минут посуду заберут, а ложкой, как-никак, удобнее, чем руками…

Происхождение скопившейся на туалетной бумаге массы постороннему человеку показалось бы весьма сомнительным. Её и первоначально-то можно было назвать пищей с большой натяжкой, а теперь она ещё и позеленела от плесени и отвратительно воняла. Чёрт… Одно дело – планировать, и совсем другое – на деле затолкать в себя такую мерзость.

Но надзиратели вот-вот вернуться за посудой…

«Только бы не стошнило раньше времени» – с этой мыслью Флэш стряхнул в тарелку горку липкой дряни, мужественно воткнул в неё ложку и, зачерпнув с верхом, проглотил. Комок проскользнул по пищеводу, но, оказавшись в желудке, отчаянно запросился обратно. Нет, этого никак нельзя… Уэсли сделал глоток воды и, собрав волю в кулак, принялся методично уничтожать серо-зелёную субстанцию. Подчистив последнее, залпом выпил ещё воды. В этот момент в коридоре раздались шаги. Флэш скомкал грязные листы и бросил в угол. Когда надзиратели подошли, он, как полагается, вернул посуду.

Желудок продолжал делать попытки избавиться от наполнившей его заплесневелой отравы. Флэш решил не рисковать и не делать лишних движений, а спокойно полежать на кровати.

Он лежал с закрытыми глазами и ждал. Ждал, когда зараза проникнет в кровь и наступит настоящее отравление.

Вынужденное бездействие, как обычно бывает, породило множество сомнений. Вдруг он будет чувствовать себя слишком плохо? Вдруг надзиратели решат с ним не возиться? Вдруг никакой вентиляционной решётки вообще нет?

Не думать. Не думать обо всём этом. Не думать ни о чём… Дело начато.

Он стал прислушиваться к лабрисфортским звукам. Ходьба по коридору каждые четверть часа. Окрики, ругательства… Голоса из комнаты надзирателей…

Признаки того, что всё идёт, как задумано, появились несколько часов спустя. В желудке растеклась тяжёлая тупая боль. На лбу, несмотря на вечный здешний холод, выступил пот. Вернулась прекратившаяся было тошнота.

Рядом послышался скрип отпираемого замка. Открыли решётку. Это в камере Шеви. Босс Роулкрафт захотел поразвлечься.

Шаги двух пар ног стихли в направлении лестницы. Почти сразу после этого кто-то из надзирателей прошёл миом камер. Потом тишина… недолгая. Но за этот небольшой промежуток времени Уэсли почувствовал себя значительно хуже.

…Снова шаги. Мисси ведут обратно? Что-то больно уж быстро… Нет. Опять отпирают замок. Значит, уже семь часов. Время ужина. Пора преступать к следующему этапу плана.

Уэсли сел на кровати. Камера слегка пошатнулась… Сердце забилось чаще. То ли от волнения, то ли от повышенной температуры.

Надзиратели, Фил и Рокки, уже сунули тарелку Берни Оллзу и заключённому в последней камере, которого звали Вернон, и направились к Флэшу. Он поднялся на ноги и отошёл к дальней стене камеры. Очень медленно (по крайней мере, так показалось Уэсли) ключ повернулся в замке, отворилось окошко в решётке. Миска и кружка грохнулись о подставку. Заперев окно, Фил с Костоломом пошли дальше.

Уэсли стоял, не двигаясь с места. Колени ощутимо дрожали. Пот тёк по телу ручьями, волнами накатывала тошнота. Он дожидался возвращения надзирателей.

Наконец-то опять шаги. Рокки с автоматом, Фил собирает посуду на тележку. Забрали у Оллза, у Вернона…

– Чего не жрал? – последовала реакция Костолома на нетронутый ужин.

Долгожданный момент…

Уэсли сделал пару медленных, нетвёрдых шагов. Более медленных и нетвёрдых, чем мог бы.

«Ближе не нужно… и не дёргаться… никаких резких движений».

Послышался окрик, но Флэш не обратил на него внимания. Его колени подогнулись – но он не упал, скорее, опустился на пол. Каждая мышца тела находилась в чудовищном напряжении. Им ничего не стоит начать стрельбу в ответ на странное поведение заключённого.

«Руки. Они должны видеть, что в руках ничего нет».

Флэш упёрся ладонями в пол. Дальше всё произошло само собой. Хотя, возможно, свою роль сыграло то, что психологически он заранее был настроен именно на такое развитие событий. Его стошнило, и он повалился набок – вполне натурально, но умудрившись при этом не вляпаться в блевотину.

– Мать твою! – заорал Костолом. – Вот скотина! Подох, что ли?!

– Что-то у меня нет охоты возиться с трупом. Давай Перкинса позовём – пусть разбирается, – предложил Фил.

– И то… Иди, сходи за ним.

Рокки остался возле камеры, Фил ушёл.

Перкинс… Это имя Уэсли приходилось слышать. Его упоминал Ральф Фортадо. Это здешний врач. Всё-таки шансы, что удастся хотя бы начало плана, есть. Пищевое отравление не сразу отличишь от какой-нибудь желудочной инфекции, так что действительно могут отправить в лазарет. Поголовная эпидемия здесь никому не нужна: слишком много возни. А решить проблему самым простым путём, с помощью автомата, тоже не получится, сложновато будет свалить на самооборону. Правда, когда дело касается Лабрисфорта, наверняка утверждать нельзя ничего – и тем не менее…

А если бы Ральф был жив, если бы с ним сейчас происходило то же самое – всё выглядело бы намного убедительнее…

Но даже в одиночку уже удалось кое-чего добиться. Ведь Фил пошёл за врачом.

– Чёрт вас подери… машете своими прикладами направо-налево, а потом естественно – в лазарет, как будто я новые внутренности вставлять умею, вместо тех, что вы в месиво превращаете…

– Не завирался бы ты, Перкинс, – в голосе Роки прозвучали угрожающие нотки. – Твоя палата вечно пустая стоит. Задаром деньги получаешь.