Читать книгу - "Инженер. Часть 2. Поиск - Евгений Южин"

На скале мы провели три дня. Удивительно, но я чувствовал себя совершенно здоровым — ну, побаливает немного спина, больно смеяться и лежать в определенном положении. Но, господа, меня убивали четыре дня назад! Повязку я снял еще накануне и сейчас чувствовал себя готовым к новым приключениям.

Урухеле встретила меня, как будто так и должно. Скелле произвела на нее гораздо большее впечатление — она на мгновение замерла и тут же исчезла, как будто была лишь миражом. Мои попытки наладить отношения не привели ни к каким результатам — Урухеле боялась Ану до дрожи и категорически не желала добровольно приближаться к чудовищной опасности. Я не планировал оставаться надолго, поэтому решил не тратить время на воспитательную работу, а заняться тем, ради чего мы и прилетели на хутор.

Мне предстояло переделать в пожарном порядке активные ядра на приводах самолета, заменив их на то же самое, но в исполнении скелле. Созданные ею структуры не требовали вращения для генерации импульса и потому были намного надежнее моих творений. Хотя я и гордился по-настоящему тем приводом, который создал, я понимал, что достичь уровня скелле мне невозможно.

Кроме того, виденные мною проходы в горной системе на востоке располагались на больших высотах, и без создания искусственного климата в кабине самолета мы рисковали замерзнуть, покоряя горы. Было искушение поддерживать температуру исключительно усилиями скелле, но быстро выяснилось, что это будет настоящим испытанием для последней. Ана, конечно, с легкостью могла бы нагреть воздух внутри самолета, но ей предстояло делать это в течение многих часов подряд. Девушка демонстрировала уверенность в своих силах, но мой опыт подсказывал, что в подобной однообразной работе гораздо лучше положиться на технику. Лучше искусство скелле приложить один раз к какой-нибудь бронзовой болванке и потом наслаждаться регулируемым и предсказуемым теплом весь полет, чем рассчитывать на усидчивость, внимание, аккуратность и терпение человека — качества исключительно невероятные.

Скоро в моем распоряжении были: ведро обычное жестяное, длинное коромысло от старых весов с фиксатором на нем и набор бронзовых гирь от тех же весов. Фиксатор с укрепленным на нем грузом располагался прямо посередине коромысла. Ана мимоходом прописала активное ядро в груз на нем, а я пристроил пару линз с одной и другой стороны от фиксатора. Девушка несколько раз помогала мне сваривать бронзу, выполняя функции сварочного аппарата. На точно выверенных местах по концам коромысла мы приварили пару «чебурашек» из бронзовых гирь. Одна из них, горячая, должна была оставаться в салоне самолета, вторая, холодная — охлаждать окружающий нас мир. Регулировка температуры осуществлялась просто — фиксатор с активным ядром сдвигался в любую сторону, выходя из фокуса линз, «чебурашки» пропорционально теряли свою эффективность, а мы получали желаемый эффект вплоть до полного отключения нагревателя.

Оставалось установить агрегат на место так, чтобы горячая «чебурашка», а она нагревалась почти докрасна, не спалила нас прямо в воздухе. В полу в носовой части самолета у меня был устроен вентиляционный лючок. Я решил пристроить над ним мое ведро. Косо срезав стенки ведра и отогнув фланцы вдоль среза, я получил элегантный ящик, где планировал установить горячую «чебурашку». В дне ведра я прорезал щели для прохода воздуха, отогнув полоски металла между разрезами в одну сторону — получилось прекрасное жалюзи, предмет моей гордости. Нос летательного аппарата пришлось немного попортить, просунув коромысло холодной «чебурашкой» наружу.

В результате, в ногах между креслами пилота и пассажира из пола торчал скошенный срез ведра, украшенный настоящими жалюзи, а из носа самолета — устрашающее нечто, напоминающее моему земному взгляду ствол авиационной пушки с дульным тормозом.

На всю возню с переделками ушло два дня. Испытания показали отличную эффективность импровизированной печки. Немного смущала лишь соплеобразная сосулька, выраставшая под носом машины к концу полета.