Читать книгу - "Когти Тьмы - Семён Нестеров"

строфой Мильтен чувствовал, как тяжесть на душе понемногу ослабевает. Он едва ли не физически ощущал исходящую от часовни силу — тихую и умиротворённую, но явственную, подобную теплому свету, окутывающему душу. Это было иначе, чем грубая и почти хаотичная мощь магической руды, которая будто замороженный в горной породе взрыв только и ждала выхода. Нет, здесь была упорядоченная, чистая энергия благословенного камня — редкого кристалла, в котором сила земли преломлялась и усиливалась верой, превращая часовню в подобие алтаря под открытым небом. В колонии не было ничего подобного — магические барьеры блокировали не только физический выход, но и эту тонкую связь с божественным. Заряженные реликвии теряли силу при пересечении барьера, а новые зарядить было невозможно. Маги жили под куполом в долине рудников в духовной изоляции, и лишь теперь Мильтен по-настоящему понимал, чего был лишён.

Он вспомнил каменный круг в горах — место, где когда-то ощутил проблеск древней силы, скрытой в глубине скал. Тогда это было смутное, почти инстинктивное чувство охватывающей всё существо мощи, будто бы он на мгновения сам становился богом. Здесь же благословление Инноса было мягким, не вызывающим эйфорию, но успокаивающим, структурирующим мысли. Плечи сами расправились, дыхание стало глубже, а муть в голове, оставшаяся после ночных кошмаров и видений, наконец, окончательно рассеялась.

Исгарот, закончив молитву, обернулся к нему. На его лице была лёгкая улыбка — печальная, но искренняя.

— Ты впервые по-настоящему ощутил святое место, верно? — спросил он. — Вижу по твоим глазам. Иннос не оставляет своих детей, даже если они долго были вдали от Его света. Нужно лишь не забывать обращаться к Нему.

Мильтен кивнул, не находя слов. Он всегда считал молитвы формальностью, обязательной частью обучения, но лишённой реальной силы. Теперь же он понимал, что был слеп. Вера была не просто ритуалом — она была источником силы, мостом между магом и богом, который заряжал не только душу, но и сам камень часовен и алтарей. Приобщившись к ней, он уже не понимал, как мог столько времени обходиться без этого. Попрощавшись с Исгаротом, он двинулся дальше. За час, проведённый в молитве, они почти не обменялись мирскими словами, но между ними возникла странная связь, словно они стали ближе, чем иные друзья, годами делящие хлеб и вино.

Дорога к монастырю вновь пошла вверх. Мильтен шёл, переосмысливая всё, что с ним произошло. Он был больше не просто выжившим каторжником, не просто магом, случайно получившим силу. Он был служителем Инноса — и именно это давало ему шанс выстоять против тьмы, что надвигалась на мир.

Окружавшие дорогу заросли внезапно оборвались, уступив место головокружительному творению магического искусства и инженерной мысли древних. Перед Мильтеном открылся вид на озеро, темные воды которого леденили душу своей бездонной глубиной. А посреди него, вздымаясь из самой толщи вод, стояла исполинская скала, на вершине которой покоился монастырь магов огня. Он был выложен из того же камня, что и его основание, словно за один миг вырос по воле неведомых сил — гигантская крепость света, неприступная и вечная. С материком его связывал лишь один-единственный, узкий и невероятно длинный каменный мост, перекинутый через бездну. Почти без опор, без перил, лишь тонкая полоска камня над черной гладью. Если разрушить его — ни одна армия мира не смогла бы достичь врат монастыря. Это было место силы, убежище и твердыня.

Мильтен замер на краю, сердце учащенно забилось в груди. Он видел это место издалека, будучи простым охотником, но никогда не осмеливался подойти так близко. Тогда это было запретное, почти мифическое место, куда путь ему был заказан. Теперь же он стоял на его пороге. Сделать шаг на этот мост означало не просто преодолеть пропасть. Это означало принять свой новый статус, перейти черту, отделяющую прошлое от будущего. Сделав глубокий вдох, он ступил на камень. Ветер, гулявший над озером, рванул навстречу, пытаясь сорвать его вниз, но Мильтен твёрдо шёл вперёд, не глядя под ноги, уставившись на массивные врата монастыря, что росли с каждым его шагом. И перед ними стоял страж.

Это был мужчина средних лет с овальным лицом, украшенным редкой, жидковатой бородкой. Его темные, маленькие глаза смотрели на пришельца с немым недоверием и прищуром. Лысина блестела на утреннем солнце. Несмотря на послушнические одежды — черно-красную робу с золотыми нашивками в виде языков пламени, — его крепкие, сложенные на поясе руки и широкая грудная клетка выдавали в нём физическую силу. За спиной у него висел невзрачный посох с железным набалдашником.

Он молчал, и Мильтен молчал в ответ, чувствуя на себе тяжёлый, оценивающий взгляд. Тишину нарушал лишь вой ветра. Наконец, Мильтен не выдержал:

— Я пришёл с важными вестями для Верховного Совета. Мне необходимо говорить с магистром Пирокаром.

Страж, которого звали Педро, как Мильтен узнал позже, лишь недоверчиво скривился.

— Я не знаю вас. А мой приказ гласит: не впускать никого, кроме магов и послушников сего монастыря, а также новых адептов, принесших положенное подношение.

Мильтен опешил. Он не ожидал, что какой-то послушник будет перечить магу, пусть и ранее незнакомому. Но ведь кто попало не надевает одеяние служителей Инноса — это было бы преступление, за которое, мягко говоря, не погладят по голове. Разве что калёным железом или топором, в руках палача.

— Ты что, не видишь? — он указал на свою красную робу.

— Вижу, — невозмутимо ответил Педро. — Но я не знаю каждого мага в Миртане лично, а то, что Вы не из нашего монастыря знаю наверняка. Проход должен быть согласован или вы должны показать командировочное удостоверение, доказывающее, что вы временно являетесь одним из магов этой обители.

Внутри Мильтена что-то закипело. После всего, через что он прошёл, этот упрямый болван преграждал ему путь из-за какой-то бумажки?

— Я Мильтен, ученик покойного магистра Корристо и маг Третьего круга. Ты и правда будешь перечить мне?

На лице Педро мелькнула тень сомнения, но он лишь выпрямился и повторил, словно заученную мантру:

— Мои предписания чётки. Без разрешения Совета или кого-то из магистров я не могу вас впустить.

Мильтен сжал кулаки. Ему всерьёз захотелось схватить за шиворот этого тупого исполнителя и швырнуть с моста в ледяную воду озера. Он с трудом подавил в себе этот порыв, понимая, что это лишь усугубит и так шаткое положение.

— И что же? Не пойдёшь ли тогда доложить о моём приходе? — с язвительной надеждой спросил он.

— Нет. Моё место — здесь, у ворот. Я не могу оставить пост, — отрезал