Читать книгу - "Медвежий Кряж. СЕРЕБРО-НОЖ - Елена Владимировна Ляпина"

– Как надумаешь вернуться, постучишься и попросишь прощения. И я ещё подумаю, принять ли тебя обратно в семью, – заявил он и захлопнул калитку перед моим носом.

Лязгнула задвижка, и я услышал его отдаляющиеся шаги. Я не сразу осознал, что отец выгнал меня из дома, я думал он постоит немного за воротами и отопрет калитку, но вот он поднялся на крыльцо и захлопнул входную дверь, отрезав последние лучи электрического света. За темным окном, прижав носы к стеклу, за мной наблюдали младшие братья.

Я поднялся на ноги и сразу поежился, стоять босиком на скованной холодом траве было не очень комфортно. Да ещё пронзительный ветер тут же обнял меня своим ледяным дыханием. Моросил слабый, но противный и колючий дождь, обещающий ночью превратиться в снег.

Натянув капюшон худи, я обнял себя руками за плечи, но это не спасало от холода, босые ноги вмиг одеревенели. Меня всего трясло от промозглого ветра, но отец так и не вышел, хотя знал, какая на улице погода, ждал, когда я начну умолять впустить меня домой. В окне уже не торчали младшие братья, видимо, он велел им отойти. Я уже раздумывал, не пойти ли мне к Анне, но мне было неудобно, что я приду к ней так поздно и опять напрошусь на ночлег.

Я сунул кулаки в карманы рабочих штанов и обнаружил: в одном сигареты с зажигалкой (я ещё успел покурить, когда ходил в конюшню), а из другого с удивлением вытащил связку ключей от конюшни и от всех сараев. У отца имелись свои ключи, а этой связкой пользовались мы, когда он уезжал, и обязаны были всегда возвращать её на место, но я забыл повесить её на гвоздь возле печки. В задумчивости я стал перебирать их, решая, не отправиться ли мне на чердак дома, там хоть немного теплее, чем на улице, и можно зарыться в сено или всё же пойти к Анне? При мысли об Анне и о её тепле, у меня сладко затрепетало сердце. Но последний ключ навел меня на совершенно другую мысль. Он отпирал старый прадедовский дом. Засунув связку обратно в карман, я обернулся и посмотрел на светящиеся окна нашего дома, никто больше не следил за мной. Я вздохнул, и быстрым шагом отправился в самый конец нашего района, где в стороне от прочих, располагался тот самый прадедовский дом.

Вообще-то доподлинно неизвестно, правда ли, что прадед жил в этом доме, слишком уж мала была избушка для большой семьи. Скорее всего, это какая-то уцелевшая часть усадьбы и со временем она превратилась во что-то типа мастерской-кладовой. Возможно, основной дом не сохранился до наших дней, и его разобрали, оставили этот сарай, и рядом огород, который до сих пор засаживали картошкой. Это была маленькая избушка, сложенная из толстых бревен, вытянутая вагончиком. Тут была всего одна комнатка с печкой и холодная кладовая. Напротив печки окно, прикрытое занавесками из перешитых старых потертых льняных штор. Со временем стены и крыша избушки покрылись мхом, и мне он стал напоминать сказочный лесной домик. Раньше дед иногда тут ночевал, и бывало и я с ним, так что место было обжитое, и имелось практически всё необходимое для жизни. Правда, теперь здесь хранились только разные старые вещи и овощи, которые не вошли в ямку в гараже.

Когда я добрался до домика, то совсем окоченел и практически не чувствовал ног. Дрожащими руками я вставил ключ в замок и, отперев дверь, зашел внутрь. Уже совершенно стемнело, и приходилось ориентироваться наощупь. Я вмиг влез в старые сапоги, которые стояли при входе, и отправился к дровянику, там ещё хранились поленья, хотя печь давно уже не топили. Захватив как можно больше дров, я приволок их в дом и скинул возле печи. Открыл чугунную дверцу и бросил в топку. Мне понадобилось пару минут, чтобы растопить печь, но в доме всё ещё было холодно. Электричество сюда никогда не подводили, поэтому всегда имелся запас свечей. Я быстро отыскал жестяную банку с тремя свечными огарками и зажег их. С ними стало повеселее, и комнатка озарилась уютным теплым светом.

Пока печь растапливалась, я нашел кое-что из старой дедовой одежды: большие толстой вязки шерстяные носки и такой же вязки огромный свитер, который я натянул поверх своего худи. Чтобы быстрее согреться, я растер ноги прямо в носках, затем приложил стопы уже к теплому боку печи. Когда немного отошел, схватил ведро и сбегал до колодца, принес воды. Вскоре нагрелась чугунная конфорка, я вскипятил воду в железной кружке и сделал чай. В шкафчике нашлась заварка и даже немного сахара в кульке, спрятанном в банку из-под растворимого кофе. Когда я совсем согрелся, меня стало клонить в сон. Я снял с палатей широкую перину, подушки и толстое лоскутное одеяло, расстелил всё тут же на полу поближе к горячей печке. Можно было бы лечь на стареньком диване, но он всё же стоял далековато от печи, а промерзший дом ещё не нагрелся полностью. Я подбросил ещё дров, проверил заслонку, чтобы не угореть, запер входную дверь на внутренний засов, потушил свечи и, не раздеваясь, забрался под одеяло.

Я думал, что сразу усну, но я ещё долго лежал с открытыми глазами, пялясь в темноту, слушая, как потрескивают в печке дрова, как гудит огонь, вспоминал свои здесь ночевки с дедом, когда он мне мелкому рассказывал всякие истории про лесных зверей и разных тварей, порою страшные, но в основном забавные. За стенами бушевала непогода, ревел ветер; трещал старый дом, но несмотря на свой древний возраст, он всё ещё был достаточно крепок, даже крыша не прохудилась. Вскоре посыпал снег, я слышал, как он шуршит по стеклу за старыми занавесками. Немного было ещё холодно, и я зарылся поглубже под толстое пуховое одеяло, потер ноющую щеку, облизал засохшую ранку на губе. Я уже засыпал, когда мне почудился лай Грама, нашего пса, но мне скорее всего померещилось, он был далеко, дома, в вольере.

Глава 18. В изгнании

Первое ноября явилось миру в виде белого, пушистого и искристого дня. Солнечные лучи просочились сквозь реденькие занавески и сначала молочно-розовыми полосами поползли по стене от угла к печке, а затем, налившись ярким золотистым оттенком, добрались до моей лежанки и засветили мне прямо в глаза. Я поморщился и зевнул. Из-под теплого толстого одеяла в холодную комнату выползать не хотелось, но печка уже остыла, нужно