Читать книгу - "Медвежий Кряж. СЕРЕБРО-НОЖ - Елена Владимировна Ляпина"

соизволил объяснить. Мое дело малое: принеси, подай – иди лесом, не мешай.

Хотелось позвонить домой, но нельзя. Пока выполняешь задание, нельзя связываться с родителями. У нас, у ведов, строгие порядки. Раз родители у меня находятся в совете, поэтому их ребенок должен «отслужить» несколько лет, выполняя то, что велят старейшины. Я собиралась после окончания университета продолжить обучение в аспирантуре, начать изучать интересную и ещё неразрешенную научную проблему, исследовать так называемую "стрелу времени", но раз у меня очень кстати оказался на руках диплом с правом преподавания, то меня отправили сюда в это захолустье под предлогом работы в колледже.

Я снова вздохнула, захлопнула крышку ноутбука и встала. Пора было собираться к Милице. Сделала шаг и почувствовала слабую боль внутри, тому виной был Арсен. Вспомнила о нем, и мне тут же захотелось оказаться в его крепких объятиях. Как он там? Поговорил ли с отцом?

К Милице я шла на сей раз через район веждов. Хватит мне уже бегать по лесу и попадать в ловушки. И пусть снова появится этот таинственный человек в черном плаще, я не побегу за ним.

На улице было ужасно ветрено. Идешь и не знаешь, куда скрыться от порывов ветра, как повернуться, чтобы не задувало в лицо. Казалось, что он специально тут же менял направление, как только я пыталась отвернуться от него. Хорошо, что дождь не шел, но порой редкие капли, наполненные внутри льдинками всё же срывались с набегающих облаков и больно кололи щеки. Неудивительно, что по дороге до особняка Милици мне практически никто не попался, все прятались от промозглого серого дня за стенами теплых домов. Проходя мимо черной расщелины, я снова заглянула внутрь, и опять же мне показалось, что там нет дна, словно пропасть разверзлась до самого ядра.

Поравнявшись с резиденцией Ронина я задрала голову, чтобы проверить по-прежнему ли находится на крыше огромный черный лев. Он был на месте, с гордо поднятой головой царь зверей встречал непогоду лицом к лицу или мордой к морде, если у ветра с дождем есть морда, конечно. Я посмотрела на окна, интересно, что бы сказал Бронислав Карпович, узнав, что его таинственно исчезнувший артефакт сейчас в моей сумке проплывает в шаге от его дома?

Хоть погода и была ужасная, я всё же переживала, что Милицы не окажется дома. Мало ли, вдруг у них собрание какое-нибудь в общине, например, по случаю мертвой оленьей головы. Но вопреки моим опасениям Милица всё же оказалась дома, мало того, она сама мне открыла дверь.

– Анна? – удивилась она, что даже замерла на пороге.

Она была в другом, но опять же в черном платье, на плечи накинута красивая шаль, ноги обуты в лаковые туфельки на высоких каблуках-шпильках.

– Да, – автоматом ответила я и поежилась от нового порыва ветра.

– Входи же, – вдруг опомнилась Милица и посторонилась, пропуская меня в дом. – Что-то случилось?

– Я нашла то, что вы потеряли, – сказала я, едва переступив порог.

– Что? Не может быть, – ахнула она и всплеснула руками, – скорее, покажите скорее!

Вынув из сумки перстень, я подала ей. Она выхватила кольцо из моих рук и бросилась вглубь дома. Там она заохала-заахала и вдруг замолкла.

– Милица? – позвала я, но тишина была мне ответом.

Я снова позвала и опять ни звука. Никого не было слышно, никто не появлялся в холле. Как-то странно мне тут было торчать при входе. Я сняла кроссовки и направилась в ту сторону, куда убежала Милица. Из-за пасмурного дня коридор был полутемный, свет хозяйка не зажгла, и я не осмелилась. Высокие стены украшали большие портреты, с них на меня с укором взирали лики тех, кого, я так думаю, уже давно не было в живых – предки Увальских.

Все двери по обеим сторонам коридора были наглухо закрыты и только одна в самом конце оставалась распахнутой настежь, впуская в дом тусклые лучи зыбкого солнца. Я пошла на свет и заглянула в открытый проем. Это оказался кабинет, в котором мы с ней беседовали в ту пятницу. Милица стояла напротив окна, замерев подобно статуе, и не двигалась. Ладони она прижимала к груди, на безымянном пальце сверкал найденный мной перстень.

Нехороший холодок пробежал по моей спине – я читала о заколдованных кольцах, стоит надеть его на палец и человек каменел. Я его, слава богу, не примеряла, а то окаменела бы вперед неё. Но и никакого заклятия я не почувствовала, когда держала его в руках – ни холода, ни жара. Перстень выглядел обычным перстнем, без всяких заморочек.

– Милица?

Я подошла к ней вплотную и дотронулась до её локтя.

– А? Что? – встрепенулась она, словно очухавшись. – Я просто задумалась.

Как можно так задуматься?

– Анна, как хорошо, что вы отыскали его, этот перстень мне очень дорог, – протараторила она, то вытягивая руку, чтобы полюбоваться на него, то вновь прижимая ладонь к груди. – Где вы его нашли? На озере?

– Почему именно на озере? – удивилась я.

– Да так, подумалось просто, – грустно ответила она. – А где тогда?

– Неважно, – улыбнулась я.

– Ох, нужно это дело непременно отметить, – заговорщицким тоном вдруг произнесла она и подмигнула. – Анна Николаевна, раздевайтесь, располагайтесь, я мигом.

И не дав мне вставить и слова возражения, Милица поспешно ускакала из кабинета прицокивая каблучками. Сняв шапку и куртку, я развязала шарф и положила сумку с одеждой на кресло. Повернувшись, чтобы посмотреть на себя в широкое зеркало, если нужно поправить волосы, я случайно бросила взгляд за окно и успела заметить человека в черном плаще, с накинутым капюшоном. Кажется, он следил за мной. Поняв, что раскрыт, незнакомец в мгновение ока исчез из поля зрения, и только длинная еловая ветка, обвисшая от тяжести многочисленных шишек, осталась качаться перед окном, как бы свидетельствуя о том, что это все мне сейчас не пригрезилось.

Милица явилась быстро, держа в руках красивой формы бутылку и хрустальные бокалы. Это было прекрасное коллекционное красное вино, подозреваю, что она хранила его на какой-нибудь важный случай. Разрумяненная от алкоголя она много болтала о своем муже Модесте, но так и не проронила ни слова о том, при каких обстоятельствах он пропал. Воспользовавшись моментом, я хотела узнать что-нибудь о мертвой голове оленя и подозревают ли вежды Арсена.

– Откуда вам это известно? – удивилась она, и кажется, вмиг протрезвела.

– Услышала краем уха, – улыбнулась я.

– Хороши же у вас уши, – кажется с сожалением произнесла она. – Кто-то неловко пошутил, Бронислав разберется с этим.

– Уже известно, кто это сделал?