Читать книгу - "Нильс - Андрей Валентинов"

Гуси очень старались, иногда принося в клювах такое, что Нильс лишь головой качал, не зная, куда девать добычу. Вроде бы интересно, а послать некуда. Неведомый ему врач составил психологический портрет Адольфа Гитлера. Подобное уже неоднократно издавалось за кордонами Рейха, но это была откровенная пропаганда, пусть порой и остроумная. Гитлер — клинический некрофил! Хорошо, но мало? Тогда еще и зоофил в придачу, недаром собачек любит.

На этот раз делом занялись серьезно, и под пером специалиста возник совсем иной портрет. Фюрер нормален, очень амбициозен и невероятно хитер. Инстинкт выживания — главная доминанта, причем на всех уровнях, как сознательном, так и бессознательном. Гитлер не любит физические нагрузки, никогда не делает зарядку, зато на фронте очень быстро бегал. Не из трусости, за один такой забег с донесением за воротом шинели он получил Железный Крест, но способ выжить выбрал оптимальный, причем сам, без всяких подсказок. Опасность же чуял издалека, словно Смерть предупреждала его тихим шепотом на ушко.

И что с этими откровениями делать? Отправить Невиллу Чемберлену?

Тьма неспешно уходила, уступая мир серому рассвету, желтый свет фонарей падал на влажную кору деревьев. Уцелевшие офицеры Лейбштандарта уже успели сорвать горло, разыскивая подчиненных.

— Строиться! Строиться! По подразделениям! Никому не уходить, строиться! Командирам подразделений немедленно подойти ко мне с рапортом…

Выживших собирали на улице за сквером, которую прибывшая полиция уже успела перекрыть с двух сторон. Сзади, там, где еще совсем недавно стояли казармы, все еще бушевало пламя. Пожарные расчеты подъезжали и уезжали, одна за другой сменялись машины с красными крестами, но было уже ясно, что спаслись немногие. Редкий строй, если и больше роты, то ненамного. Ни одного из соседей по казарме нет, даже ветерана Лиске. Был — и сгинул.

Бывший унтер-офицер Иоганн Фест проявил фронтовую смекалку, устроившись на лавочке подальше от прочих, но так, чтобы не терять никого из виду. Курил, смотрел в небо, прикидывая, не стоит ли последовав примеру гефрайтера Гитлера и удариться в бега. Несколько марок на такси есть, а там…

Не убежал, вспомнив, что полиция Рейха все еще подчиняется Генриху Гиммлеру. Из Берлина не выпустят, а в городе найдут максимум за сутки. Нет, вино налито, надо его пить.

Его нашли, когда серое небо побелело, а уцелевших «асфальтовых солдат» усадили в грузовики и увезли. Кто-то грузно опустился рядом, достал пачку папирос, щелкнул зажигалкой.

Олендорф? Да, он.

Так и сидели, не глядя друг на друга. Наконец, бригадефюрер проговорил сквозь зубы, словно нехотя.

— Рейхсфюрер уцелел, и почти весь его штаб тоже. Как думаете, доктор, это случайность? Никто не предупреждал, но наши почему-то побежали не на плац, а к воротам.

Иоганн Фест в ответ лишь пожал плечами и закрыл глаза. Сейчас бы поспать минут шестьсот…

* * *

— Итак, если не возражаете, доктор, начинаем оформлять. Пункт первый: согласно вашему желанию, мы немедленно высылаем сотрудника к лицу, вами указанному… Как зовут? Генрих Луитпольд Гиммлер… А кто это? Шучу, доктор, шучу… Кстати, как только вышепоименованный поставит подпись на договоре, вы автоматически становитесь посредником и проводником — кебалем. Пока договор в силе, никто вас даже пальцем не тронет, мы об этом побеспокоимся…

* * *

— Бригадефюрер! Как хорошо, что я вас нашел. Начали прибывать автомобили…

— Не суетитесь, Брандт, без нас не уедут. Рейхсфюрер пока даже не представляет, куда податься. Мы теперь очень опасные гости.

Глаза доктор Фест решил пока не открывать. Не к спеху! Олендорф прав, ни Вермахт, ни ведомство Геринга, ни гражданские власти не рискнут приютить Гиммлера. Кто из обычной трусости, самые же умные из очевидного расчета. Ночью погиб полк личной охраны Гитлера, лучшие из лучших, кормленные и тренированные псы. Адди в очередной раз убедился, что смертен. Простит ли он, столь ценящий жизнь, такое? Гиммлер же вновь показал слабость, промахнулся, словно Акела у Киплинга. Уцелел, но теперь он уже не один из вождей Рейха, а просто беглец.

Доктор Иоганн Фест улыбнулся и, не открывая глаз, негромко пропел: